|
<<< Interlibrary |
|
|
|
АЛЕКСАНДР МАЦКЕВИЧ |
|
«ПУТЕШЕСТВИЕ
в МЬЯНМУ (МИАНМАР)» |
|
Я бросил свой
рюкзак на заднее сиденье такси, сел вперед рядом с водителем, и в лучах
совсем еще низкого, только-только восходящего солнца мы выехали из ворот
отеля Танде. И вдруг…
Господи! Ну
почему, почему я не могу перестать об этом думать, почему я снова и снова
возвращаюсь к этому утру 24 ноября 2000 года? Ведь и без него была такая
интересная поездка, было столько всего, что слов не хватит. "Великая
Столица" Двадцать один час в самолетe! Кажется, что этот полет
никогда не кончится. Слава Богу, ошибся. Ночь. Черный лимузин летит по
шикарному шоссе к шикарному городу с шикарными небоскребами. Малайзия! Трудно
представить себе более противоречивое государство. С одной стороны, это -
демократическое государство. С другой стороны - Малайзия - расистская страна.
Половина ее населения - малайцы, или как они с гордостью называют себя,
бумипутра, дети земли, а остальные, в основном, китайцы и индусы. Как и
этнически сходные с ними индонезийцы, малайцы - мусульмане, но в отличие от
других мусульманских стран, особенно арабских, где немусульмане находятся почти
(а иногда и без "почти") вне закона, здесь в Малайзии множество
храмов других религий - Буддизма, Индуизма, Христианства, и ко всем к ним
относятся хоть и не с глубоким уважением, но, во всяком случае, с
терпимостью. Отсутствуют лишь синагоги, ибо Малайзия - одно из самых
антисемитских государств в мире. В газетных объявлениях на работу открыто
приглашают "только бумипутр", они имеют огромное предпочтение над
остальными при поступлении в университеты, при получении государственных
контрактов и разрешений на открытие бизнесa. Бессменный лидер страны д-р Махатхир (официально, д-р
означает доктор, но я бы заменил его на другое - диктатор) периодически
обрушивается на Запад с такими речами, что я бы на его месте запретил
малайзийским детям их слушать, чтобы их не развращать. Оказывается
большинство нас, "западных", гомосексуалисты, или живут в семьях с
одним родителем, который неизменно проявляет повышенный сексуальный интерес к
своим детям, и тому подобное. В противовес таким безобразиям Малайзия в лице
Махатхира предоставляет миру "Азиатские Ценности" и активно
претендует на роль новой сверхдержавы, в чем ей активно помогают
многочисленные магнитофоны, телевизоры, компьютеры, телефоны и прочая
техника, стоящая сейчас в вашей квартире, на которой написано "Сделано в
Малайзии". Как и полагается каждой порядочной сверхдержаве, у которой
должно быть что-то "самое", первое, что я увидел, несясь по шоссе в
столицу страны Куала Лумпур, это Башни Петронас - два "самых
высоких" здания в мире. А почему в кавычках? Да потому, что с недавних
времен даже понятие самого высокого здания в мире стало предметом
жульничества. Башни-близнецы Всемирного Торгового центра в Нью-Йорке и здание
Сирс в Чикаго имеют по 110 этажей, но чикагское - чуть выше. А в зданиях
Петронас всего 88 этажей, но на каждом из них еще и стоит 63-метровая мачта в
исламском стиле. Когда кто-то сказал, что при определении самого высокого
здания эти мачты считать нельзя, реакция со стороны Малайзии была очень
острая, и во избежание очередного Джихада из-за каких-то мачт, почти везде
теперь их называют "самыми". Надо признать, что по красоте среди
небоскребов мира они возможно выиграли бы в любом случае, но мы к ним
вернемся чуть позже. Путешествовать в мусульманских странах всегда очень
приятно. Когда шофер лимузина, на котором мы неслись из аэропорта в город,
ведя машину одной рукой, другой рукой начал вынимать одну за другой карты
Куала Лумпура и предлагать мне, я приготовился решительно отказываться от
всех его предложений ехать в дорогие отели и рестораны, где он получил бы
огромные комиссионные. После того, как я вежливо отказался от его карт,
сославшись на то, что все они у меня уже есть, и он перешел к полезным
советам - что смотреть, как куда попасть и т.д. - я вспомнил, что я в
мусульманской стране, и понял, что шофер предлагал мне все это совершенно
бесплатно и бескорыстно, просто по доброй традиции мусульманского
гостеприимства.
Первое, что
поражает приехавшего в Куала Лумпур - запах джунглей. Ведь мы с вами - в
тропиках, совсем близко к экватору. Со всех сторон вас окружают роскошные
небоскребы, утопающие в тропической растительности. Малайзия - на пути из
категории "развивающаяся" в категорию "сверхдержава", и
потому никого не удивляет, что слева от вас самый высокий флагшток в мире, под
вашими ногами - решетка, а под ней городская канализация, справа - высоченное
здание 22 века из стекла и стали, а перед вами - "поселок дачного типа с
курями". Что является самым современным типом городского транспорта в
мире, который сегодня можно увидеть лишь в самых современных аэропортах, Мире
Диснея во Флориде, и в кино? Конечно же монорэйл - однорельсовые поезда без
машиниста, бесшумно летящие над городом будущего. Ну и что было решено
сделать главным транспортным средством Куала Лумпура - Великой Столицы
Великой Сверхдержавы Великой Азии? Монорейл, конечно! И вот, по всему городу,
по всем центральным улицам и проспектам устанавливают изящные бетонные
столбы, на которые положат тот магический рельс, по которому жители Куала
Лумпура улетят в будущее. В июле 1997 года первые пассажиры уже мысленно
пристегивали ремни для полета в это светлое будущее, но … грянул, тоже
Великий, азиатский экономический кризис. Изящные бетонные столбы ждут лучших
времен, и обещанного рельса, а пока используются для размещения на них
рекламных щитов. Многие небоскребы, наполовину застекленные, застыли в
оцепенении, а может быть у них просто дух захватило от своей собственной
высоты или скорости, с которой малайзийская валюта - рингитты, грохнулась
оземь в 1997-ом. Д-р Махатхир, уверен, что кризис, естественно, создал
американский промышленник и, что тоже естественно, еврей, Джордж Сорос (а
по-малайзийски, наверное, Цурес).
Рассуждая над
всем вышесказанным и гуляя по Куала Лумпуру с его великолепной, хоть и не
всегда достроенной, архитектурой, с четвертой в мире по высоте телевизионной
башней, с потрясающими торговыми центрами и отелями, утопающими в джунглях,
через которые должен был протянуться монорэйл, я пришел к двум выводам:
первый - страна может-таки достичь благополучия, даже если в ней нет евреев;
второй - но только до поры до времени.
Вот так я и
подошел к серебряным, ослепительно блестящим на солнце башням Петронас.
Красивые башни! Даже очень! А между ними, на уровне 42 этажа, то есть
приблизительно на пол-пути к мачте - 58-метровый мост-туннель, по которому вы
можете перейти из одного здания к другому на высоте 170 метров над землей.
Построй эти небоскребы в Америке, и на самой верхотуре обязательно сделали бы
смотровую площадку, и драли бы за это хорошие деньги. А здесь вы можете
подняться лишь на 42 этаж, и выйти на мост-туннель. Причем бесплатно. Перед
башнями раскинулся замечательный парк. Замечателен он во вторую очередь
своими сотнями танцующих фонтанов, но в первую, для меня лично, довольно
большим бассейном глубиной сантиметров в 30, не больше, и забитым
бултыхающимися детишками. Как вы легко можете догадаться, да еще, когда на
улице 35 по Цельсию (95 по Фаренгейту), и влажность - почти 100%, я залез в
этот бассейн тоже. Малайзия - страна мусульманская, поэтому - в брюках. На
меня, конечно, смотрели с большим интересом, и даже с изумлением. Они же не
знали, что у меня брюки из специального материала, который высыхает за 2-3
минуты. Это когда есть солнце. Вечером я бежал в отель, чтобы взять рюкзак и
сесть на поезд, и вот тут-то я попал под настоящий тропический ливень. Брюки
через час все равно высохли, а вот я, кажется, до сих пор еще не совсем.
На поезд я сел,
чтобы отправиться на остров Пенанг, а точнее, в Джорджтаун - главный город
этого острова, куда я и прибыл после бессонной ночи в поезде. Во многих
азиатских странах, и в Малайзии в том числе, существует культ детей. И дело
не в том, что их много (я бы даже сказал, слишком много), но их почему-то не
учат слову "нет". В результате какой-то маленькой девочке не
хотелось в поезде спать, она то плакала, то громко смеялась над тем, что
говорили ей молодые родители, убеждающие ее не плакать, то бегала по вагону.
А это ж вам Малайзия, тут купе нет, а лишь кровати вдоль обеих стен вагона и
занавесочки. Это лучше, чем советский плацкартный вагон без занавесочек, но
поймать эту девочку, пока родители не видят, и хорошо напороть ее по заднице
той же занавесочкой мне все равно хотелось.
Джорджтаун был
первым британским поселением, и потому здесь можно увидеть много старых
английских колониальных зданий - мэрия, суд, но это не так интересно, ибо
подобных зданий полно во всем мире, который когда-то чуть не на 80%
представлял собой одну огромную британскую колонию. Что интересно в
Джорджтауне это то, что в его центральной части почему-то почти не строят
новых зданий, и в результате ему к счастью удалось сохранить характерые черты
типичного азиатского провинциального города, частично китайского, частично
индийского. Именно в индийскую часть я забрел с серьезным намерением
позавтракать, и не пожалел. Зашли вы в кафе, садитесь за стол - пока все
нормально, да? - и вот тут-то начинается. К вам подходит официант, кладет
перед вами металлический поднос, на нем - широкий банановый лист на весь
поднос, причем лист этот - многоразового пользования, так что перед вами на
нем уже ели, после чего его сполоснули в воде сомнительной чистоты. Итак,
посреди листа - рис, а вокруг него всякие жидкие соусы (естественно,
расплывающиеся по листу) и разваливающиеся лепешки, которые официант только
что рукой положил на лист. Полагается есть тоже руками, сгребая рисом все эти
жидкости, но я взял вилку, и как уже стало доброй традицией, попросил Бога,
чтобы на этот раз пронесло, то есть, чтобы обошлось. И на этот-то раз
действительно обошлось, а вот… но не будем о грустном. Тем более, что погуляв
по Джорджтауну, я отправился за город в большой буддийский центр с
интересными храмами и пагодами, а оттуда на гору, с которой открывается
великолепный вид на весь остров, но главное это то, что гора высокая, и там
за счет высоты хоть на несколько градусов, но прохладнее, и, наконец, можно
немного подышать. А потом - снова в раскаленный Джорджтаун. Онг
Сан
Малайзия -
интересная страна, но для меня она была лишь транзитным пунктом, чтобы осуществить
мою мечту. Несколько лет назад я купил книгу с фотографиями храмов и
религиозных центров Азии. Листал себе, получал удовольствие, и вдруг увидел
фотографию, ничего подобного которой я до этого не видел. В центре площади,
покрытой мрамором, стояла гигантская золотая ступа. Ступа - это буддийская
религиозная конструкция, напоминающая остроконечный колокол или перевернутую
рюмку, которая как бы устремляется своим острием ввысь. Обычно, а я видел в
своей жизни лишь одно исключение, ступа - не полая внутри, то есть, внутрь
нее нельзя зайти, а можно лишь ходить вокруг нее, причем по буддийской
традиции - только по часовой стрелке. Внутри нее часто бывают замурованы
какие-то священные реликвии, например, зуб или волос Будды. Но вернемся к
фотографии в книге. Вокруг золотой ступы расположились сотни храмов дивной
красоты, мимо которых в лучах заходящего солнца проходили монахи и монашки.
Это было так красиво, так не похоже ни на что, так захватывающе. Подпись под
фото гласила: "Буддийский центр Шведагон в Рангуне, Бирма". Я
мечтал о Бирме с того дня, мечтал увидеть Шведагон, понимая, что это так
далеко, и попасть туда так непросто. К тому же американское правительство
практически бойкотирует Бирму, кстати еще в 1989 переименованную в Мианмар, и
с вашего позволения именно так я буду называть эту страну в дальнейшем. А пока мы летим в эту загадочную страну, я расскажу об
истории Мианмара, полной драматизма, которого хватило бы целому континенту.
Почти ничего не известно о древних обитателях Мианмара, зато потом сюда
перемещались то жители восточной Индии, то Тибета, то Китая. В 1044 году
начинается золотая эпоха Мианмара, связанная с царем Анаврата и его царством
со столицей в Багане, куда мы с вами отправимся чуть позднее. В 1077 году
Анаврата был убит (согласно летописи, случайно) диким буйволом, и хотя
золотая эпоха продолжалась, но уже не с тем размахом. Вскоре появились
татаро-монголы, сиамцы (нынешние тайландцы), ну а за ними в начале 19 века,
конечно же, англичане. Переносимся в двадцатый век. Вторая Мировая война.
Чтобы избавиться от британского колониализма, многие мианмарцы готовы
сотрудничать даже с Японией, которая благодаря такому сотрудничеству легко
выбивает британцев и оккупирует Мианмар в 1942 году. Наиболее известному
борцу против британцев, 27-летнему Онг Сану и его соратникам, известным как
30 "товарищей", японцы разрешают создать Армию Независимости Бирмы
(АНБ). Вскоре жесткое и жестокое отношение японцев к мианмарцам резко меняет
ситуацию, народ, а вместе с ним и АНБ, переходят на сторону англичан, и в
кровавой борьбе, которая унесла жизни 27 тысяч британских и индийских солдат
и почти 200 тысяч японцев, Англия возвращается в Мианмар. 27 января 1947 года
Британский Премьер Министр Атли и теперь уже Генерал Онг Сан подписывают
договор о переходе контроля над многими сферами жизни от англичан к
мианмарцам и о постепенной независимости Мианмара. Не все население страны
поддержало этот договор. Его основными оппонентами стали жители районов,
пограничных с Китаем и Тайландом, где проживает значительное количество
этнических меньшинств, требующих для себя полной независимости от
"центрального Мианмара". Одним из главных оппонентов договора и Онг
Сана становится У Со. Британцы не спешат с независимостью Мианмара, а Онг Сан
понимает, что промедление может привести к конфликту с этнической оппозицией.
Популярный Онг Сан постоянно выступает со страстными призывами к демократии.
"Только демократия является идеологией свободы". Еще до этого, в
конце 1945 года, Онг Сан говорит в одной из речей: "Сколько живут
национальные герои? В этой стране недолго. Я не проживу дольше, чем 18
месяцев". В июле 1947 года, через 18 месяцев и 6 дней после этой речи,
Онг Сан и 6 его соратников убиты людьми из оппозиционной партии У Со. Отцу
современного Мианмара было всего 32 года. Вскоре британцы предоставляют
полную независимость Мианмару. Сразу же начинается гражданская война на всех
фронтах, то одна, то другая группа этнических повстанцев контролирует страну.
Разгромленная в Китае армия Чан Кай-Ши, точнее та ее часть, что не добралась
до Тайваня, понимает, что китайских коммунистов не победить, и пытается
вместо этого урвать себе хотя бы кусок Мианмара, заодно активно занимаясь
продукцией героина. Причем на деньги правительства США, ибо в названии армии
Чан Кай-Ши есть одно магическое для Америки слово - "анти-коммунистическая". Справедливо недовольное американской помощью бандитам,
правительство Мианмара гордо заявляет о том, что отказывается от получения
американских подачек стране, и будет строить свой социализм самостоятельно,
продолжая отбиваться от атак повстанцев, бандитов и наркобизнеса. Так
продолжается десять лет! Во избежание хаоса в 1958 году во главе государства встают
военные, которые добиваются поразительных результатов. В 1960 году проходят
выборы, к власти возвращаются гражданские, а с ними возвращается и хаос, и в
1962 году военное правительство снова берет бразды правления в свои руки. На
этот раз начинается дорога к социализму, то есть дорога вниз. К 1988 году
ситуация настолько плоха, что люди выходят на улицы. Во время уличных
демонстраций, переходящих в бои с армией, погибают более 3 тысяч человек.
Создается оппозиционная Национальная Лига за Демократию, во главе которой
встает… дочь великого Онг Сана, молодая, красивая Онг Сан Су Чи. В июле 1989
года правительство, возглавляемое бывшими соратниками Онг Сана помещает Су Чи
под домашний арест. В мае 1990 года военное правительство, уверенное в том,
что оппозиция подавлена, а народ успокоился, проводит первые выборы за 30
лет. И оказывается в шоке. Национальная Лига за Демократию во главе с Су Чи
получает более 80% голосов. Правительство разгоняет Парламент, продолжает
держать Су Чи под домашним арестом, закрывает университеты, ликвидирует
свободу слова и другие права человека. А Су Чи получает Нобелевскую Премию
Мира, Премию Сахарова, Премию Симона Боливара, Премию Джавахарлара Неру. Но
не свободу передвижения по своей собственной стране.
Со всеми этими
знаниями из справочников и с мечтой увидеть Шведагон я, немного нервничая и
чуть-чуть озираясь по сторонам, сошел по трапу самолета и… я - в Мианмаре!!! Я
- в Мианмаре Представьте себе, что вы только что прилетели с Марса на
космическом корабле, одели свой элегантный скафандр с усиками,
покачивающимися на шлеме, и идете, скажем, по Бродвею, Дизенгофу, Тверской,
или Крещатику. Каждый час-полтора вы сталкиваетесь с другим марсианином с
корабля, совершившего посадку на день раньше вас, и вежливо здороваетесь,
слегка наклонив усики. Вот так я себя почувствовал, оказавшись в центре
Янгона, столицы Мианмара, кстати раньше называвшейся Рангун. У детишек при
моем появлении широко открывались узенькие азиатские глазки и отвисала
челюсть, но из вежливости никто не плакал. Да и моя челюсть, надо признать, была не на своем месте.
Не успел я выйти из самолета и войти в здание аэровокзала, как оказался перед
женщиной из правительственного (!) информационного бюро и растерялся. С одной
стороны, по телу полетели сигналы: "Внимание, передо мной представитель
зловещей хунты, максимальная концентрация, приготовиться к неизбежной
провокации, включить блокаду!" С другой стороны, передо мной стояла
милая чуть полноватая женщина с доброй заботливой улыбкой и … с щеками,
тщательно измазанными мукой, и давала мне советы, где поменять доллары на
мианмарские чаты по курсу 1 к 400, мягко говоря, отличающемуся от
официального (1 к 6), одновременно вызывая такси (частное, не
правительственное, слава Богу), и заваливая меня совершенно бесплатными и
высококачественными картами всех городов и городков, куда я планировал ехать
в Мианмаре. Наверное, подумал я, ее тут специально поставили, чтобы убедить
туристов, что правительство здесь не такое плохое. Ко мне подбежали два таксиста в юбках, и на их лицах была
такая радость, что я невольно подумал: "Наверное, они меня узнали!"
Мы поехали по Янгону. Я толком не знал в какой отель ехать, а потому мы
перепробовали кучу гостиниц, пока я не сделал свой выбор и бросил там свой
рюкзак, потом мы поехали в агентство путешествий за авиабилетами, которые я
заказал из Нью-Йорка по электронной почте, я просидел в этом агентстве около
часа, разговаривая с его приветливым молодым хозяином Со и его мамой,
работающей там же. Потом, таксисты покатали меня по городу, мы заехали
пообедать (1 доллар 30 центов на троих, включая чаевые), и когда, наконец-то,
я их отпустил и заплатил им за все поездки 10 долларов, они счастливо жали
мне руки, и долго благодарили. Где бы я ни оказывался, в гостиницах, кафе,
просто на улице, люди смотрели на меня с интересом, иногда даже с удивлением,
но стоило мне остановить на них взгляд, улыбнуться и послать им чуть-чуть
моего тепла, как я оказывался залит их теплом, мне, улыбаясь, кланялись
взрослые, радостно махали рукой дети. Да, я чувствовал себя инопланетянином,
особенно в первый день в Мианмаре, но эти люди словно закутывали меня в
одеяло своего гостеприимства, своего тепла. Мианмар - удивительная страна. Я объездил весь мир, но
никогда еще не был в стране, в которой было бы так мало "западной
цивилизации". Сразу хочется добавить "И слава Богу!" В Индии
порой было такое же ощущение, пока не увидишь мужчин в грязных западных
майках и штанах. Здесь же все, мужчины и женщины, даже сотрудники аэропорта,
служащие офисов, водители такси и лимузинов, ходили, скажем, в белых рубашках
и в … юбках, а точнее, в длинном материале, обернутом вокруг тела и
завязанном в узел спереди. Называются они лонжи. Кстати, в последний день я
спросил таксиста, одевают ли мужчины и женщины что-нибудь под лонжи, и
получил отрицательный ответ. В Мианмаре всегда жарко, а тут - вентиляция.
Почти все
женщины Мианмара обмазывают щеки "мукой". Это, конечно, не мука, а
танака, порошок из какого-то растения, который женщины используют (то есть
обмазывают себе щеки) и для защиты от солнца, и для улучшения кожи, и,
наконец, потому что это просто очень красиво. Поживи я в Мианмаре подольше,
мне бы это тоже, я уверен, показалось очень красивым. И понравился бы
зловещий орех бетель, но о нем - немного позднее, тем более, что сейчас мы с
вами пройдем мимо огромной военной базы в центре города, где находится
военное правительство (не крутите головой, а смотрите вперед или под ноги!),
затем зайдем в очаровательный недавно построенный буддийский храм … Нет, тут
надо остановиться. Храм - большой и круглый, очень красивый снаружи. Заходите
внутрь и не верите своим глазам, ибо внутри он сделан в виде… джунглей. Здесь
и гигантские тропические деревья с густой листвой, и дикие животные, и звезды
на темно-синем небе. А посреди - Будда. Даже если спешишь, хочется сесть на
пол и просто посидеть. И не спешить. Никуда. Даже… нет, я все-таки встал,
перешел улицу и вошел в огромный, невероятно красивый дворец, который
оказался вовсе не дворцом, а как бы широченной лестницей, плавно ведущей
ввысь и ввысь. Я шел к своей мечте, а когда дворец-лестница закончился, и я
вышел наружу, у меня перехватило дух. Я стоял - в Шведагоне! Шведагон
Даже не знаю с
чего начать. Сказать, что я уже был в 58 странах, и не видел никогда ничего
подобного и равного? Но ведь это вам ничего не скажет. А описать Шведагон
невозможно. Это холм размером немногим более 5 гектаров или 12 с половиной
акров. В центре холма стоит главная ступа (гигантская перевернутая рюмка) .
Согласно легенде - 2500 лет назад два брата встретили Будду, он дал им 8
своих волос, они были захоронены в городке Дагон в золотой ступе, над которой
поставили серебрянную ступу, затем медную, свинцовую, мраморную. Потом про
нее забыли. Еще в 14 веке она была всего лишь 18-метровая, но зато в
следующем уже достигла высоты в 90 метров. Тогда же появилась и традиция покрывать
ее золотом, причем одна королева пожертвовала золота в количестве равном ее
весу (килограммов 40), а ее зять, побогаче, в четыре своих веса. Тогда же и
появилось название Шведагон - Золотой Дагон. Ступе не везло - то захватчики
из Сиама, то землетрясения, то англичане. Слава Богу, сейчас эта золотая
ступа принадлежит своему народу и достигает высоты 100 метров (то есть
приблизительно такая же, как Памятник Покорителям Космоса в Москве). Каждый
год ее покрывают новым слоем золота, и сейчас на ней приблизительно 55 тонн
драгоценного металла, в ее верхней части находятся 1100 бриллиантов общим
весом в 278 карат, а на самой верхушке в полом шаре покоится 4351 бриллиант
суммой 1800 карат, и, наконец, на шаре установлен всего один бриллиант, но
зато в 76 карат. Сама ступа внизу четырехугольная, затем идут ярусы, где
количество углов увеличивается, и чудесным образом ступа вскоре превращается
в круглую. Одной этой золотой ступы было бы достаточно, чтобы считать
Шведагон чудом света, но вокруг нее расположились сотни потрясающе красивых
храмов, пагод, ступ, часовен, павильонов и колоколен всевозможных форм и
цветов. В тот первый день, а вы понимаете, что он не мог быть для меня
последним в Шведагоне, я провел там часа два, и все равно многого не увидел,
да и не пытался увидеть все. Когда вы в Шведагоне, останавливается время,
замедляется ритм жизни, я бы даже сказал, что жизнь как бы останавливается,
словно в глубокой медитации, и вы просто медленно передвигаетесь по Шведагону
вокруг гигантской золотой ступы, мимо храмов, мимо гуляющих и молящихся
мианмарцев, мимо туристов с застывшими улыбками, будто говорящими на всех
языках мира: "Этого не может быть!" Уже смеркалось. На небольшой
площадке около золотой ступы сидели на земле человек тридцать и молились -
дети и взрослые, старички и старушки, мианмарцы и туристы. По традиции - если
на этой площадке хорошо попросить, то сбываются все мечты. Я сидел и смотрел
на горящую в лучах прожекторов на фоне темного неба ступу, на золотые храмы с
острыми крышами, я сидел в Шведагоне и… не мог ни о чем мечтать, не мог
ничего пожелать. Я думал о фотографии из книги, о том, насколько невероятна
была моя мечта побывать здесь. Я думал о том, насколько хорошо, даже,
наверное, незаслуженно хорошо относится ко мне та Высшая Сила, благодаря
которой я сижу сейчас здесь. Моя нереальная, несбыточная мечта сбылась. Как
могу я желать что-то еще? О чем могу я мечтать, сидя в Шведагоне, самом
красивом месте на Земле? Я просто сидел и шептал снова и снова:
"Спасибо". 2217
Храмов
Если собрать все
средневековые соборы Европы, от Испании до Шотландии, от Сибири до Нормандии,
и поставить их рядом на 40 квадратных километрах земли, то вы получите
представление о том, что такое Баган. Одним словом, я думаю нигде на нашей
планете нет такого места, где бы вы могли подняться на храм и увидеть более 2
тысяч других храмов, а если считать и те, что были разрушены землетрясениями,
и особенно тем грозным толчком 1975 года, что превратил тысячи храмов в
каменные руины, то эта невероятная цифра - 2217 храмов - уйдет за 4 тысячи! В
Багане люди жили еще с первого века нашей эры. В 1044 году на трон местного
царства садится король Анаврата. Тут же король Мануха из соседнего царства
посылает к нему монаха, чтобы поставить Анаврату на путь истинный, то есть
буддийский. И посылает, надо сказать, на свою голову. Анаврате так понравился
буддизм, что он вежливо попросил Мануху дать ему хоть несколько священных
буддийских текстов и реликвий, а Мануха, опять же на свою голову, отказался.
Ясное дело, что Анаврате не оставалось ничего, кроме как отправиться во главе
своей армии в королевство Манухи и привезти оттуда домой в Баган
нижеследующее: все священные буддийские тексты, все буддийские реликвии, всех
буддийских монахов, всех ученых, ну а заодно и самого короля Мануху. Для размещения всех этих священных текстов и реликвий
Анаврата и начал строительство храмов, которое продолжалось в течение 240
лет. Затем город Баган стал приходить в упадок, про храмы забыли как минимум
на пол-тысячи лет, и эта территория считалась опасной из-за большого
количества бандитов и разбойников, а также … духов. Дело в том, что до
прихода буддизма народы Мианмара верили в духов, которых здесь называют
натами. Эта вера продолжает жить и сегодня, соединившись с буддизмом, в
результате чего во многих буддийских храмах можно увидеть статуи натов,
руководящих каждой сферой жизни. В основном, это бывшие люди, которые после
смерти превратились в духов. Есть те, что очень любят выпить, и их надо
одаривать выпивкой, но большинство любят шум и громкую музыку, и для них
устраивают фестивали. Обычно на них присутствуют особые люди, в которых на
время фестиваля вселяются наты, но всегда есть риск, что один из натов
вселится в зрителя, и тогда он, а еще хуже - она, начнет танцевать
неприличным образом, кричать и вести себя не так, как подобает
богобоязненному мианмарцу или мианмарке. Кстати, один из натов в своей человеческой жизни был убит
сидя на унитазе и превратился в ната тех, у кого, так сказать, временные
проблемы с желудком. В его честь тоже проводятся фестивали, но очень
немногочисленные, всего на двоих - только нат и вы, и происходят они,
конечно, не в храме, а … ну в общем я не пойду в дальнейшие детали, а то они
мне болезненно напоминают один день моей поездки, который я, к сожалению, профестивалил.
Не то, чтобы я особенно верил в натов, но прилетев в
Баган, я уселся в такси, и пролетев мимо нескольких храмов, отправился на
главную гору натов, с романтичным, завлекающим и волнующим воображение именем
- Попа. По дороге мы (водитель, гид и я) проезжали мимо маленьких деревушек,
периодически останавливаясь. В одной из них мы зашли в избушку у дороги, где
молодая семья обрабатывала густой как смола сок из пальм, делала из них
конфетки, слабый алкогольный напиток, и очень даже крепкий напиток. Я
дегустировал все! Вдоль дороги шли домой дети из школы, элегантные девушки
несли на своих нежных головках кувшины с водой и солому. Я периодически
останавливал машину, чтобы сфотографироваться с местными жителями, которые
радостно подбегали и с удовольствием позировали, а потом посмотрел на свое
шикарное такси с белыми вязаными салфеточками на сиденьях, на стоявших около
него в ожидании моей персоны двух "сопровождающих лиц" в
белоснежных рубашках и голубых юбках - лонжи, и представил, как эти бедные люди
чувствуют себя рядом с белым "мультимиллионером", снизошедшим на
секундочку с небес, чтобы запечатлеться с ними и снова унестись назад на
Олимп, и больше не выходил из машины и не фотографировался. Гора Попа - наверное, лучшее место, о котором могли
мечтать духи-наты. И не только из-за очаровательно звучащего имени. Она - как
палец, устремляющийся ввысь, длинный и тонкий. У подножия "пальца"
начинается лестница, по которой вы поднимаетесь к священному месту, и через
пятнадцать-двадцать минут вы на Попе. Здесь на крохотной вершине узенькой
Попы стоят несколько приклеившихся друг к другу маленьких храмов натов, а еще
висит колокол, в который вы можете стукнуть три раза, сделав небольшое
пожертвование, чтобы все люди в Попиных окрестностях знали о благом акте. Я,
конечно, тоже пожертвовал что-то, взял деревяшку, которой надо бить по
колоколу, поднатужился, и понеслись над землей три громких звука из Попы. В
главном храмчике на полу стояла "мемориальная доска", сделанная
местным служителем, извещающая все человечество, что "группа из
Иерусалима, Израиль, сделала пожертвование в размере 6000 чат!" Эти
израильтяне, наверное, и не подозревают, что какие-то жалкие 15 долларов
навеки связали их с именем Попы! Я не делал больших пожертвований храмам, я старался помочь
конкретным людям, покупая у них то, что мне было не нужно, цветочки у
маленькой горбатой девочки с очаровательнейшей улыбкой и без каких-либо
шансов на будущее, открытки у 16-летней девушки с необыкновенно нежным и
умным лицом, которая зарабатывает деньги, чтобы хотя бы ее младшая сестра
могла ходить в школу. На одном из храмов по традиции собираются
немногочисленные туристы, чтобы посмотреть закат над Баганом - зрелище
невероятной красоты, когда тысячи храмов окрашиваются в багровый цвет в последних
лучах солнца, и как бы продолжают излучать оранжево-бурый свет на фоне
темнеющей степи. Девочки
Багана Когда я уходил от храма, меня окружили местные девочки,
пытаясь что-нибудь продать. Одна из них, лет 14, весело лопотала на ломаном
английском, который был еще непонятней из-за того что у нее изо рта торчал
леденец, или как их там называют, бон-бон. Она была такая веселая и смешная,
что я не мог пройти мимо. Она расспрашивала меня, откуда я прилетел и когда,
где я остановился, когда улетаю из Багана, куда лечу потом. У нее не было
денег на путешествия, не было денег на школу, и то, что она могла узнать от
меня и других туристов, было по сути дела единственым источником информации.
Мы смеялись, я вытащил леденец из ее рта и пытался засунуть ей в нос. В
общении с ней и другими девочками Багана было что-то настолько естественное,
по-детски чистое. От них веяло таким гостеприимством, таким теплом. Они не
просили денег, как в других странах, не настаивали на том, чтобы я купил
именно у них, и может быть из-за этого так хотелось им помочь, что-то купить,
или просто подарить им свое тепло. Вечером в шикарном отеле на берегу священной реки
Айейярвадди всего за 21 доллар за ночь, меня ждал шикарный ужин (1-2 доллара
за блюдо) с традиционным кукольным концертом. А девочки Багана лежали в своих
хатах с пустыми желудками. Может быть и нет, но я все равно чувствовал себя
неловко. На следующее утро я взял в отеле в аренду велосипед без тормозов и
отправился обозревать окрестности, точнее облазить как можно больше храмов,
ну не все 2217, но хотя бы 17, а остальные 2200 - в следующей жизни.
Велосипед, почти всегда с не работающими тормозами - главное средство
передвижения в Мианмаре, поэтому, в отличие от такси с белыми салфеточками,
наконец-то я чувствовал себя более комфортабельно. Не успел я приехать к
первому храму, как меня встретили … ну конечно, девочки Багана, торгующие
открытками, статуэточками Будды, старыми мианмарскими деньгами. Среди девочек
была и моя старая приятельница с бон-боном, которую я для себя прозвал
Бон-Бон ("Ага, и весь рассказ он назвал Бон-Бон! К чему бы
это?!?"). Я провел у первого храма, как минимум час, сидя с местными
жителями в тени под деревом, говоря обо всем и ни о чем, просто наслаждаясь
их компанией и теплом. Вы, наверное, думаете сейчас - сколько можно повторять
про их тепло. К сожалению, я ничем не могу помочь. Как бы ни поражали эти
великолепные огромные храмы, те люди, которых я встречал возле них, были выше
храмов! Они излучали тепло! Фантастика? Несуразица? Быть может… По законам торговли я должен был торговаться, и я это
делал, но настолько деликатно, чтобы они, не дай Господь, не снизили эту цену
слишком сильно. Как только они называли следующую, более низкую цену (все еще
раз в 5-7 больше той, за которую они хотели бы мне продать свой товар), я
быстро соглашался, давал им их первую "баснословно высокую" цену, а
когда они тянулись за сдачей, показывал рукой, чтобы они ее оставили себе.
Мне кажется, что кто-то понимал, что я делаю это специально, и в их глазах
было столько благодарности. Может быть именно благодарностью, а может быть и
странным вкусом объясняется то, что в Мианмаре, и особенно в Багане, девушки
постоянно говорили мне, что я … очень красивый! А однажды даже мальчик лет
19-ти подошел ко мне и так нежненько, почти шопотом тоже сказал, что я
красивый. Вот так! В Мианмаре раньше были, да и сейчас остаются в хождении,
хотя их встретишь редко, очень странные деньги. Есть банкнота в один чат
(четверть цента), 5 чат, 10 чат, 15, 20, 25, 50, 75, 100. Пока все в порядке,
да? Продолжим. 35 чат. Уже лучше, да? А как насчет 45 чат! Или, моя любимая -
90 чат! Сижу я у входа в храм и набираю в свою коллекцию их деньги. Слух о
том, что ненормальный американец покупает банкноту в 1 чат (четверть цента)
за 10 чат (четыре цента) разнесся по всей округе, и к храму побежали молодые
и старики, и через несколько минут передо мной лежала гора денег со всей
деревни, а я сидел на земле с очень умным видом и выбирал самые новенькие и
непомятые бумажки, платя за них в пять - десять раз больше их номинации, ибо
во-первых, многие из них вышли из употребления, во-вторых, те, что не вышли,
очень трудно найти, ну а в-третьих, вы сами догадались. Я оставил у этого
храма целое "состояние", долларов восемь, пытаясь покупать по
несколько бумажек у каждого, чтобы всем хоть что-то досталось. А потом залез
на велосипед и поехал к следующему храму, но еще долго поворачивался назад -
девочки Багана стояли и продолжали мне махать. Очень не хочется касаться дегтя, говоря о такой большой бочке
меда, но я обещал вам рассказать про зловещий орех бетель, и сейчас для этого
самое время. Познакомился я с этим орехом еще в Индии, но там его жевали
только мужчины, а с мужчин что возмешь. В Мианмаре его используют и женщины. Представьте себе, что вы разговариваете с симпатичной
девушкой, говорите что-то, что вызывает у нее смех, она чуть приоткрывает рот
и в улыбке показывает вам свои зубы и, о ужас! Ее десны кровоточат так, как
будто она только что покинула боксерский ринг, все ее зубы - черные и гнилые,
а те, что не совсем черные, залиты кровью, струящейся из десен. Ничего,
ничего, я подожду, пока вы вернетесь из ванной комнаты. Вам уже лучше? А мне
так и не стало лучше. К счастью, далеко не все девушки жевали этот
отвратительный кроваво-красный орех, и я, честно говоря, так и не узнал,
действительно ли от него гниют зубы, или просто окрашиваются кошмарным
образом. Знаю лишь, что бетель обладает несильным наркотическим свойством, а
также является канцерогенным. А ну его, этот бетель, к черту, лучше вернемся назад в
сказочный Баган, где я все же успел посмотреть великолепные храмы и храмовые
комплексы, и даже заехал на своем безтормозном велосипеде в маленькую
деревушку с соломенными хатами, где испугал до слез маленького ребеночка,
впервые увидевшего такого страшного дядю-не монголоида. К закату солнца я
снова был на верхней платформе одного из древних храмов, а внизу нас,
туристов, ждали веселые и добрые девочки Багана в надежде, что может быть мы
у них что-то купим. Я уже узнал среди них несколько моих знакомых и, конечно,
снова наткнулся на вездесущую Бон-Бон. Ну а вечером снова был шикарный ужин в
ресторане моего отеля на берегу той же священной реки с тем же непроизносимым
именем, меня снова обслуживали те же официанты во фраках и юбках-лонжи, снова
шел кукольный спектакль на открытом воздухе.
Очередной
предрассветный подъем для очередной поездки в очередной аэропорт. Грустно.
Мне было так хорошо здесь, в этом древнем городке Баган, среди его тысяч
храмов, среди его добрых людей. Я бросил свой рюкзак на заднее сиденье такси,
сел вперед рядом с водителем, и в лучах совсем еще низкого, только-только
восходящего солнца мы выехали из ворот отеля Танде. И вдруг…
Нет. Я расскажу
это потом… Мандалай Самолет оторвался от земли. Подо мной величественно
смотрели ввысь храмы Багана. Все 2217. Нет - теперь уже даже больше. Мианмар
- одна из беднейших стран в мире. И Мианмар - самая религиозная страна в
мире. В результате, многие здесь ежедневно борются за хлеб насущный в самом
прямом смысле слова, в то время, как более богатые жители страны, а таких
здесь тоже достаточно, выполняют свои религиозные обязанности перед Богом и
строят в Багане новые храмы на месте разрушенных. Их не волнует тот факт, что
здесь уже стоят 2217 храмов, в большинство которых из-за отсутствия большого
количества туристов, да и местных жителей тоже, все равно никто не ходит. Их
не волнует, что стране не хватает больниц и школ, не волнует то, что эти
деньги могли бы помочь многим нуждающимся. Я невольно вспоминаю роскошные
католические соборы в нищей Латинской Америке, с алтарями, казалось,
прогибающимися от золота. Вспоминаю старушек, просящих подаяние в подземных
переходах Москвы рядом с огромным только что построенным Храмом Христа
Спасителя. Я не претендую на знание Истины, я понимаю, что "не
хлебом единым", и что народу нужны религиозные храмы, но я не могу не
задать самому себе вопрос, имеем ли мы право создавать такое большое
количество таких дорогостоящих храмов, когда дети ложатся спать с пустыми
желудками, когда старушкам не на что купить хлеб. Проезжая мимо храмовых
новостроек Багана, я спросил шофера, сколько они стоят. Он с важным видом
сказал, что если храм построить действительно хороший, то огромные деньги, аж
3 тысячи долларов. А сколько стоит школу построить, не унимался я? Ну тут он
закатил глаза к небу и торжественно заявил, что если такую, чтоб в ней еще и
много классов было, и вообще чтоб настоящая школа была, то тут нужно, и
слегка зажмурившись, на одном выдохе прошептал невероятную сумму - 5 тысяч
долларов! Пока я вспоминал таксиста и философствовал о роли религии
в жизни современного человека, где-то далеко остался Баган, романтичная гора
Попа с ее святыми духами, а самолет тем временем приземлился в городе с не
менее романтичным названием - Мандалай. Именно здесь была столица страны до вторжения британцев,
именно этот город является как бы культурной столицей страны, ее сердцем, и
именно здесь проживают 60% всех буддийских монахов Мианмара. Где бы вы ни
были в Мандалае, вас постоянно окружают побритые наголо, завернутые в
желто-оранжевые робы, а иногда в розовые, монахи и монашки - совсем еще
молодые парни и девушки, или стройные и энергичные старички и старушки.
Ранним утром я сел на такси и отправился на Мандалайский Холм, возвышающийся
на 236 метров не только над городом, но и над всей плоской как блин равниной.
Вообще-то я приехал в Мандалай на два дня, но то, что весь первый день я
провел без движения в постели с очень высокой температурой из-за какого-то
противного желудочного вируса, это мой секрет, и я вам о нем, конечно,
рассказывать не буду. Особенно моей маме. Итак оставался всего лишь день на
весь Мандалай, поэтому я и решил восходить на Холм, да и во все другие места,
на такси, тем более, что это удовольствие - дешевое до неприличия (когда
хочется заплатить больше, чем тебя просят). Рядом с самой верхней точкой холма находится храм, а перед
ним большая статуя Будды, указывающего рукой по направлению к Мандалаю. Нам,
рожденным в СССР, такие статуи с протянутыми руками хорошо знакомы. Взять
хотя бы Петра Первого. Или Ильича. Бог с ним, с Ильичем - вернемся в
Мандалай. Согласно древней легенде, Будда с его учеником Анандой забрались на
этот холм, и именно на этом месте Будда указал на равнину и сказал: "Я
знаю, город будет". Причем он предсказал, что это будет великий город, и
великим он станет в 2400 году Буддизма, то есть в 1857 году. Именно в этот
год король Миндон Мин перевел сюда столицу государства. В Мандалае много интересных мест, но после Багана я настолько
увлекся просто человеческим общением, да и голова немного кружилась после
успешного разгрома вируса, что я решил скинуть обороты и просто радоваться
жизни. В конце концов, что увижу - то увижу. А общению не было конца. На
самой вершине Холма ко мне подошел молодой монах, долго расспрашивал, откуда
я, что уже посмотрел, куда направляюсь, в каких еще странах был. Он учится в
университете, и помимо Буддизма, изучает английский, нужна практика. Как не
помочь? Спускаясь по ступенькам вниз в город я заметил сидевшего на земле
мужчину, очень красиво вырезавшего из дерева слонов и религиозные символы. Я
нагнулся и поднял замечательного льва - национальный символ Мианмара. Он
назвал мне цену - 300 чат. Я решил, что ослышался. За такого великолепного
льва он просил … 75 центов. Я переспросил и по его смущенному лицу понял, что
он действительно сказал 300 чат, и теперь ему было стыдно, что он поступил
так негостеприимно и заломил такую огромную цену. Он уже открыл рот, чтобы,
извиняясь за предыдущее нахальство, попросить 200 чат (50 центов), а может и
меньше, но я быстро вынул из кармана 300 чат и сунул ему в руку. Жаль, что
лев у него был один, да и в моем маленьком рюкзачке на второго льва места бы
не нашлось.
У подножия
Мандалайского Холма стоят несколько интересных храмов, но один из них должен
быть в книге Гиннесса. Здесь находится самая большая в мире книга. Вокруг
центральной ступы (то есть перевернутой "рюмки") расположены 729
огромных каменных плит со священными буддийскими текстами. Если сюда посадить
человека, чтобы он читал эти тексты по восемь часов в день, то у него на это
уйдет 450 дней. Напечатанные в 1900 году на бумаге те же тексты поместились в
38 томах по 400 страниц. Должен добавить, что если вам придет в голову взять
отпуск на 450 дней, и поехать в Мандалай, чтобы "посидеть
почитать", возьмите вначале какой-нибудь текст на мианмарском языке и
вглядитесь в него. И если вы сможете найти разницу между всеми этими
аккуратными ровненькими кружочками, то можете покупать билет. Для меня лично
все мианмарские буквы - одинаковые колечки. Рикша
Саша 1857 год был знаменательным для города не только потому,
что его предсказал великий Будда, не только потому, что именно в том году
Мандалай стал столицей, и кстати в том же году была "построена"
самая большая книга. А еще именно в 1857 было начато строительство
Мандалайского Форта - гигантского квадратного сооружения, где каждая стена
длиной в два километра, высотой в 8 метров, шириной в три метра, а еще вокруг
- ров, наполненный водой, шириной в 70 метров, глубиной в три метра, то есть
- впечатляет. В центре этого Форта стоял роскошный королевский дворец. Увы,
во время кровопролитных боев в марте 45-ого между наступающими британцами и
индусами, и отступающими японцами, дворец, по традиции сделанный из дерева,
полностью сгорел. Точнее, не королевский дворец, а целый королевский город.
Остались лишь чертежи, фотографии, рисунки. По ним и восстановили город, но
на этот раз из цемента и алюминия.
Как и везде в
Мандалае, весь Форт был заполнен то ли приехавшими на экскурсию, то ли просто
гуляющими группами монахов и монашек. Один из группы обязательно нес
фотоаппарат и каждые 45 секунд ставил группу для съемки. Ни в одной стране
мира я не видел нацию, так любящую фотографировать и фотографироваться. Стоило
мне вынуть из кармана мой крошечный фотоаппаратик и показать глазами, улыбкой
и легким поклоном, что я хотел бы сфотографироваться вместе с очередной
группой пожилых монашек, как те подбегали ко мне, слегка отодвигая других
монашек, чтобы попасть в кадр, и с наслаждением позировали. Замечу, что не
только в Мандалае, но и везде в Мианмаре дети и взрослые радостно
останавливались и улыбались, ожидая пока я их сфотографирую, и никто никогда
не просил за это деньги, как в некоторых соседних странах. Рядом с дворцом группа пацанов играла в футбол. Один из
них увидел меня, бросил мяч другим ребятам и ринулся ко мне с предложением
отвезти меня на своем трайшо - велосипеде с коляской, который является
главным средством передвижения в стране. Я охотно согласился, тем более, что
за исключением дворца вся остальная часть огромного Форта - военная база, а в
стране с военной диктатурой лучше с этими военными быть поаккуратней, так что
с местным мальчиком так оно спокойней. И тут-то мне пришла в голову
замечательная мысль. На воздушном шаре я летал, симфоническим оркестром в
Кремлевском Дворце Съездов я дирижировал, радиопередачу на русском языке (это
с моей то буквой "Р") я вел. А вот рикшей я еще не был. И гейшей
тоже, но какие наши годы! Мальчик вначале не понял, что я хочу, но когда я
усадил его в коляску для туристов, а сам залез на его место и закрутил
педалями, я даже немного испугался за его психическое состояние. Если бы вы
только видели счастье в его глазах, когда он, проезжая мимо очередного
караульного поста, до боли в пальце звонил в звоночек, оповещая всю округу,
что сегодня его, маленького мальчика, на его же велосипеде (без тормозов,
естественно) везет богатый долговязый дядя из Америки, да еще и за
астрономические 100 чат (25 центов)!
У меня, правда,
тоже был свой звездный час ровно через час, когда я отправился по священной
реке Айейя…, ну в общем, той самой, что была у нас с вами и в Багане, в
городок Мингун, где находятся остатки буддийского храма, который должен был
стать самым высоким в мире, но - не суждено было. Вначале король умер, потом
землетрясение. В результате вместо задуманного 150 метрового храма, стоит
очень впечатляющая 50 метровая груда камней. Вы скажете, а причем тут
звездный час? Да при том, что добраться туда можно на только на пароходе, час
в один конец, и час в другой. А в этот день уже пароходов по расписанию не
было. Пришлось мне … "зафрахтовать" для себя персональный пароход,
и теперь представьте себе эту картину - по священной реке Айейя… плывет
корабль, на его верхней палубе стоит всего лишь одно раскладное кресло, а в
нем сижу я. Если вам стало противно, то признаюсь, что тоже не люблю из себя
строить богатого туриста, но уж очень хотелось посмотреть городок Мингун и
проехаться по реке, и у меня не было другого выхода. Кстати, поездка туда и
обратно на "собственном" пароходе и час ожидания в Мингуне обошлись
мне в 7 долларов 50 центов. Таким
был Будда
2500 лет назад,
через 20 лет после того, как на него нашло озарение, Будда с 500
сопровождавшими его святыми монахами решил посетить королевство Динньявади. В
течение семи дней и семи ночей он передавал свои знания всем жителям
королевства, после чего король попросил разрешения у Будды создать его образ,
чтобы молиться ему в отсутствие самого Будды. Когда образ был создан, Будда
освятил его, прижав к своей груди и передав ему часть своей священной ауры.
Такова легенда, хотя некоторые скептические ученые утверждают, что огромная
покрытая золотыми листочками толщиной в 15 сантиметров статуя Будды была
создана "всего лишь" в первом веке нашей эры, то есть через 500 лет
после того страшного дня, когда вегетарианцу Будде по ошибке дали на ужин
кусок мяса, и он отошел в мир иной. Должен признать, что если бы мне дали
кусок мяса, я поступил бы аналогичным образом. Буддизм - удивительно демократичная религия. В то время,
как не христианин будет чувствовать себя неуютно в церкви во время службы, не
еврей - в синагоге, не мусульманину вообще часто покажут на дверь в мечети
(особенно в Малайзии), и то же самое относится к не индусу в индуистском
храме, то в буддийском храме к вам никогда не пристанут, не бросят косого или
презрительного взгляда, не прикажут целовать икону или свиток Торы. Я сейчас
ушел в философские размышления, потому что зайдя в священный храм Махамуни,
где находится образ Будды, я думал, что не смогу даже близко подойти к этому
образу из-за огромного количества молящихся, стоящих на коленях, сидящих на
полу. Я стоял вдали, держа в руках фотоаппарат, и конечно, не намереваясь
оскорблять чувства верующих, да еще и в одном из самых святых мест в стране,
фотографированием, тем более со вспышкой. Вдруг меня увидел служитель храма, буквально бросился ко
мне, схватил меня за руку, потащил чуть ли не буквально по головам и рукам
молящихся к золотой статуе, жестикулируя, что, мол, фотографируй на здоровье,
причем совершенно бесплатно. Ведь я же гость! Точно так же и в других храмах
меня пропускали вперед с неизменной доброй улыбкой, без малейшей
"пропаганды" своей религии. Я в своей жизни был, наверное, более
чем в 100 буддийских храмах в разных странах, и ни единого разу не чувствовал
себя там не в своей тарелке. Может быть это одна из причин, почему я, не
будучи буддистом, отношусь с таким уважением к этой самой доброй религии на
Земле и к ее основателю - Сиддхарте Гаутаме, или просто Будде. Вечером в отеле я сидел на полу перед кроватью и думал,
как же мне запаковать парочку кукол, которых я купил в Мандалае, чтобы не
разбить их по дороге. Я так привык к гостеприимству и доброте местных
жителей, что меня даже не удивило, когда в дверь постучали, и в комнату вошел
мальчик, работающий в отеле. В руках у него была пачка газет. Он быстро сел
на пол рядом со мной и на огромной скорости удивительно аккуратно и добротно
запаковал моих кукол. Он уже выскочил из комнаты, когда я догнал его и дал
ему в подарок майку из Нью-Йорка. Только после того, как он мне сто раз
сказал спасибо и скрылся за дверью коридора, я услышал его приглушенное
растоянием "Ура!".
Катаясь по
Мандалаю на такси или с велорикшей, я заметил интересную особенность их
культуры вождения. Если в Индии и Непале право переехать перекресток первым
принадлежит тому, кто больше и мощнее, то здесь в Мианмаре - все наоборот. Я
был свидетелем того, как еще задолго до перекрестка машины, и без того не несущиеся
как ненормальные, замедляли скорость, давая переехать дорогу велосипедистам и
велорикшам, которые в свою очередь тормозили, пропуская вперед пешеходов.
Вечером, при отсутствии освещения, машины ехали практически со скоростью
человеческой ходьбы. Мне пришлось однажды ехать с велорикшей по темным
центральным улицам Мандалая (внезапно вырубилось электричество, что
происходит ежедневно в Азии). Вначале я чуть-чуть зажмуривал глаза,
приготовившись к худшему, но вскоре почувстовал удивительный покой, двигаясь
по этому ухабистому огромному "муравейнику", среди множества людей,
возвращающихся домой, сидящих на скамейках в примитивных полутемных кафе, со
всеми их запахами и непонятной речью. Хунта
как она есть
Ну а ранним
утром, как уже стало доброй традицией, я бросил свой рюкзачок на заднее
сиденье такси, и после долгих и теплых прощаний со всеми служащими отеля,
отправился в очередной аэропорт, чтобы лететь назад в Янгон. Пока мы с вами
сидим в аэропорту и смотрим по телевизору в зале ожидания 24-часовую
программу МТВ (американская музыкальная станция), наступило время обсудить
политические вопросы. Я не сомневаюсь, что внимательно изучив ранее мой
исторический анализ ситуации в Мианмаре, вы с честью сможете ответить, даже
если вас разбудят ночью, кто такой был Онг Сан, каковы были объективные
причины захвата власти в стране военными, почему посадили под домашний арест
дочь Онг Сана, а если вы уже все забыли, то вкратце напомню, что летя в
Мианмар я знал, что страной управляет военная хунта, подавляющая все
гражданские свободы, запрещающая хранить доллары, общаться с иностранцами,
открывать частный бизнес, выезжать за границу, высказывать анти-советские
мысли… ой, это же я ведь о Советском Союзе пишу! Хотя в Мианмаре было то же
самое. Недаром говорят, что лучше один раз увидеть, чем 100 раз прочесть в
американской желтой прессе. Сегодня в Мианмаре открыты университеты, о чем я узнал от
многих молодых ребят и девушек, которые их посещают. Доллары стали фактически
официальной валютой, и их принимают все, от авиалиний и отелей до торговцев
конфетками на улице. Любой человек может открыть любой бизнес, будь то банк,
гостиница, бюро путешествий, лавочка по продаже национальных юбочек, или
пункт по аренде безтормозных велосипедов. Соответственно, любой может общаться
как по бизнесу, так и просто говорить на улице и приглашать к себе домой
любого иностранца. Единственное, что запрещено, это критика правительства. За
это могут дать срок, причем только местному жителю, а не туристу, в связи с
чем, не желая навлечь на них неприятности, я старался или избегать подобных
тем, или говорить с мианмарцами только наедине, когда рядом никого не было.
Они были на редкость открыты и спокойны, выражали свое мнение не озираясь (я
озирался больше, боясь их подставить). Дом Су Чи, опальной дочери покойного отца Мианмара Онг
Сана, постоянно находится под наблюдением военных, и когда я попросил
таксиста провезти меня по этой улице, он подкатил к ближайшему углу, быстро
махнул мне рукой в сторону ее особняка, резко развернул машину и уехал. Как я
хотел, чтобы в этой замечательной стране с ее замечательным народом
наступила, нет, не западная демократия, которую навязывает Америка, не
понимая, что у каждого народа есть свои традиции и устои, а та система,
которая отвечала бы интересам всех народов Мианмара, вместе с тем поддерживая
порядок на окраинах страны, где процветает наркобизнес и идет активная
торговля бесценным антиквариатом из разграбленных древних храмов. Я думал о
том, как было бы здорово, если бы хунта, которая наверняка любит свою страну
(Мианмар нельзя не любить) могла бы сесть за стол переговоров с Су Чи. Мог ли
я себе представить, что я буду писать эти строки и вдруг прочту на Интернете,
что в те часы, что я гулял со счастливой улыбкой по Янгону, где-то совсем рядом
под завесой секретности, приподнятой позднее с согласия обеих сторон, за
столом переговоров впервые за всю историю страны сидели ее лидеры-генералы и
очаровательная Су Чи. Дай им Бог найти путь к национальному примирению и
согласию! Наверное, вам не так интересно читать о моих политических
взглядах, но моя совесть не позволяет мне пройти мимо темы американских
взаимоотношений с Мианмаром (да и не только с ним, а с Кубой, Сербией, но о
них, когда я туда поеду). Официальная позиция США по отношению к Мианмару
крайне отрицательная. Америка запрещает определенные инвестиции в страну, не
разрешает ее лидерам посещать Америку, проводит постоянную кампанию
фактического бойкота во всех международных организациях. Все это направлено
на то, чтобы заставить хунту Мианмара пойти на демократические
преобразования, предоставить гражданские свободы своему населению. Не правда
ли, замечательно, гуманно! Назовите мне хоть одну страну, где подобная
политика привела бы к демократизации общества. А вот к голоду, нехватке медикаментов,
лишениям среди самого бедного населения это приводит всегда. Военные лидеры
Мианмара и их дети никогда не ложатся спать голодными, а бойкот США ударяет
по тем, кого Америка якобы защищает. Есть в мире зловещее государство, в миллион раз худшее,
чем Мианмар, запрещающее малейшую оппозицию, уничтожающее тысячами своих
потенциальных противников, открыто угрожающее военным вторжением своим
соседям, стирающее с лица Земли животный мир и природу. Имя ему - Китай.
Уничтожен Тибет, а заодно и миллионы тибетцев, идет активная кампания по
ливидации религиозной и совсем не политической секты Фалун Гонг, постоянно
готовы к китайской атаке на Тайване, попытки создать одну единственную
умеренно оппозиционную партию привели к пожизненному заключению всех ее
активистов. И как выражает свое возмущение правдолюбивая Америка?
Предоставлением Китаю все новых статусов еще большего благоприятствования,
поддержке Китая в его попытках вступить во все новые организации, и даже в
осуждении тех, кто критикует кошмарную ситуацию преследований инакомыслящих в
Китае. Как вы думаете почему? Покрутите головой. Посмотрите на ваши вещи. А теперь
посмотрите на то, во что вы сейчас одеты. А теперь представьте, что все, что
было сделано в Китае, исчезло из вашей квартиры, и вы должны это заменить на
товары местного производства, которые при отсутствии китайского дешевого
дерьма, обойдутся вам в 10 раз дороже. Ударит это вас по карману? А если вы
директор банка и этот удар будет исчисляться в миллиардах долларов? И вообще,
что вам, холодно что ли, что китайцы своих же китайцев, как один мой приятель
сказал, "мочат в сортире"? Вон их сколько! Ну так давайте заткнемся
пока не поздно, что и делает великая Америка. А от Мианмара какой толк?
Никакого. Разве что мои, извините, трусы все оттуда (очень уж приятные и
мягкие). Но, в отличие от миллиардов долларов, трусы, увы, наших Президентов
не остановят. Они эти трусы даже в Овальном Офисе периодически пытаются
приспустить.
Все, с политикой
разобрались, а тут как раз под крылом появился Янгон. В аэропорту я уселся в
очередное такси и отправился в очередную бывшую столицу - Баго. Помимо просто
интересного города и возможности увидеть жизнь обычных мианмарцев, здесь есть
две особо интересные достопримечательности - золотая ступа высотой в 114
метров (да, выше на 14 метров, чем Шведагон, но кто может сравниться со
Шведагоном!), и храм с лежащим Буддой. Храмов с лежащими Буддами много, но
когда его длина - 55 метров(!), и только его мизинчик более, чем
трехметровый, это впечатляет! Представьте себе, что не это было самым ярким
моментом моей поездки в Баго, а то, что я сделал по дороге назад. Мой
водитель совершенно разболелся, чихал, кашлял, из глаз лились слезы, из
носа…, ну в общем, сидит он совсем плохой (хорошо хоть, что я не рядом сижу,
а сзади), я и решил ему помочь, дал таблетку от простуды. Он ее проглотил, а
я в этот момент вспомнил, как пришел за месяц до этого в аптеку, а там два
вида этих таблеток. Одни, которые без снотворного, а другие - те, что я и
купил. Оставшиеся полтора часа дороги по темнеющему шоссе я сидел не моргая,
пристально глядя в зеркальце перед водителем и следя за его глазами. Жанет Меня порой спрашивают, как я могу путешествовать один, не
хочется ли мне с кем-то поговорить, пообщаться. А я никогда один и не
путешествую. Во-первых, везде такие же туристы, как и я. С рюкзаками,
путеводителем "Lonely Planet" и историями о посещении стран, в
которых даже я еще не был. Во-вторых, если это не Корея и не Англия, то можно
от души наобщаться с местным населением. Конечно, в некоторых странах это
сложно. Или начинают деньги просить (или визу в Америку!), или, если они
прекрасного пола, то не просят, а наоборот, предлагают. Как вы уже поняли, я
человек очень высоконравственный (а еще больше - трус!), а посему от Катманду
до Мандалая я в эти игры не играю! Сижу я в вестибюле отеля, думаю о том, как повезло, что
водитель не уснул, вспоминаю Мандалай, в котором был еще утром, а главное -
жду ежедневного маминого звонка. Время наступило, а звонка нет. Может быть не
может пробиться, или опять все перепутала? И тут она меня что-то спросила.
Нет, не мама? Она - это была Жанет. А мама дозвонилась только через час. Весь
этот час мы сидели и разговаривали с Жанет. Я обычно никого кроме себя не
описываю (пусть сами себя описывают!), но с Жанет нарушу правило. Она из
Германии, из Штуттгарта, ей 39 лет, работала много лет редактором в детском
книжном издательстве, около года назад решила, что не хочет редактировать
книги, которые пропагандируют насилие (как будто сейчас выпускают другие), и
… бросила работу, решив путешествовать, а по дороге решить, что делать дальше
в жизни. Ведь жизнь-то одна. В этот вечер она прилетела в Мианмар из Японии,
мы сидели, вспоминали волшебный буддийский городок Койясан в горах Японии, я
делился с ней впечатлениями и советами о уже увиденном мной в Мианмаре. Наконец, с часовым опозданием, дозвонилась моя мама.
Наговорившись, я пошел к себе в номер и обнаружил, что мы с Жанет соседи. Я
пригласил ее к себе, мы сидели на кровати и кушали апельсины, а потом… Ой, а
что это у вас цвет лица такой синий? Ах, от волнения забыли дышать, так
выдыхайте, пожалуйста, ибо потом она встала и пошла к себе спать, ибо нам
предстоял длинный и интересный день и вечер. Мне иногда очень нужно, чтобы мне кто-то составил
компанию, ибо я перестаю бежать, и начинаю замечать много интересных деталей
вокруг себя. Как вы уже догадались, мы совершенно случайно встретились с
Жанет за завтраком (нет, не у меня на кровати, а в маленьком ресторанчике
отеля), и пошли гулять вместе. Было солнечно и тепло, как обычно. Плюс 35.
Как обычно. Первым делом я купил для Жанет юбку, как у всех. Себе уже не
стал, ибо раньше надо было, а не в последний день в Мианмаре. Через пару
недель по возвращении домой в Нью-Йорк я получил по электронной почте письмо
от Жанет, которая после моего отъезда уехала на пару дней на море недалеко от
Янгона. Она жила в бамбуковой хате, а в стене между комнатой и ванной жила
крыса. Жанет назвала крысу Мэттью, чтобы ее не бояться, ибо, как она сказала,
когда у крысы или паука есть имя, его уже не так страшно. Однажды утром она
проснулась и увидела, что, как она мне написала, "Мэттью съел большой
кусок юбки, которую ты мне подарил в Янгоне, но я его не ругала, ибо была
уверена, что ты бы на него не рассердился". Около одного из храмов Янгона стояли женщины и продавали
птиц в тазиках, накрытых сеткой. Вдруг Жанет подошла к одной из них,
протянула 100 чат (25 центов) и взяла одну птичку. Я подскочил и потребовал
"две за 100 чат". Продавщица с удовольствием дала вторую. Конечно,
можно было сказать "Десять", ибо 100 чат для них большие деньги, но
задним умом мы все Эйнштейны. Жанет разжала одну руку, и птичка стремительно
рванула на свободу. А вторая осталась лежать в ее руке. Мы быстро ушли в
сторону от людей, чтобы эту птичку не поймали и не посадили назад. Жанет
положила птичку мне на руку, мы капали ей в рот водой, и вдруг этот маленький
серенький комочек встрепенулся, она сделала вздох, наверное, самый большой в
ее жизни и, умерла прямо на моей руке. Мы похоронили ее под листиком. Что
делать дальше? Пойти и купить всех остальных птичек, подарить им жизнь? Чтобы
завтра эти девушки с еще большим рвением переловили всех еще свободных птичек
в надежде найти других гуманных туристов? Повысятся цены на птичек, в этой нищей
стране появятся сотни новых продавцов. Как это ни грустно, но мы ушли… В этот день мы посмотрели много храмов, базаров, парков и
монастырей Янгона, неизменно приближаясь к Шведагону, ибо мне почему-то
страшно хотелось привести Жанет туда в первый для нее раз и посмотреть ее
реакцию, реакцию человека, увидевшего впервые самое красивое место на Земле.
Еще несколько ступенек и мы - в Шведагоне. А у Жанет начался тихий
истерический смех. Она видела много в жизни, много читала о Шведагоне, видела
много фотографий, она была готова к нему по моим безостановочным рассказам в
этот день, и вот она стояла на мраморном полу, переводя взгляд с одного храма
на другой, и тихо шептала сама себе "Нет, я этого не ожидала, нет, это
невозможно, нет, я…". Солнце медленно скрылось за горизонтом, осветя
священные храмы своими последними лучами, а мы пообещали друг другу быть
снова здесь, когда солнце прикоснется к 100-метровой золотой ступе первыми
лучами нового дня. Вечером, как обычно, я ждал маминого звонка в вестибюле, а
потом мы, как обычно, сидели на моей кровати, ели апельсины и бананы, а на
следующее утро, точнее еще ночью, сидели в такси, которое неслось по спящему
городу, мимо военной базы-дворца хунты, а потом мы снова стояли в этом
магическом месте, и на наших глазах произошло чудо - ослепительно яркий
золотой луч солнца соединился с ослепительно ярким золотым шпилем главной
ступы Шведагона, и на планете Земля наступил новый день. Разве это не чудо?
А что было
потом? Потом мы ехали с велорикшей в наш отель, долго, по всему городу. Он с
трудом крутил педали. Хоть и Жанет, и я очень худые, но двоих везти тяжело. Я
несколько раз намеревался соскочить и побежать рядом, но в 35-градусную жару
Марафон не пробежишь. За исключением мук совести, которые я компенсировал
рикше большими чаевыми, поездка была замечательная, все махали нам рукой,
улыбались, а я лишь грустно вздыхал, ибо знал, что вся моя остальная жизнь
будет уже не такой яркой, как та, что была всего лишь несколько минут назад,
ибо лучше и красивее Шведагона я уже никогда ничего не увижу, потому как это
невозможно, а Шведагон я видел скорее всего в последний раз в жизни.
Я надел свой
рюкзачок, спустился вниз, где меня, как уже стало традицией в Мианмаре, вышли
провожать все служащие гостиницы. И Жанет, конечно. И снова - такси. И снова
- аэропорт. И снова - "спасибо", обращенное ввысь. Холодный
город Великолепный мягкий микроавтобус словно летит над ночным
шоссе, по обеим сторонам которого устремляются высоко в небо
ультрасовременные небоскребы, нижние этажи которых утопают в зелени пальм и
тропической растительности. Сингапур! Вроде бы та же Азия, вроде бы те же
лица, что и в Мианмаре, но такое ощушение, что я снова на другой планете,
знакомой, близкой. Вот сейчас появится Нью-Йорк. Или Майами. Или
Лос-Анджелес. Никаких юбок на мужчинах, да и на женщинах. Везде темные
костюмы и галстуки, и на местных жителях, и на многочисленных американцах и
европейцах, выглядящих так, как будто они только что вышли из конференц-зала.
Улыбки - деловые, разговоры - деловые, и исключительно по-английски. А я -
снова инопланетянин в своих штанах и рубашке "а ля сафари", в
кроссовках, покрытых пылью далекого Мианмара, с рюкзаком, столь отличным от
дорогих кожаных портфелей окружающих меня людей.
Этот город-страна
за свое недолгое существование побывал во многих руках. Часть буддийского
царства Шривиджайя, затем исламского султаната Мелака, с 1511 - португальская
колония, с 1641 - голландская, а с 1775 - британская. Основную массу
Сингапура всегда, или во всяком случае в последние века, составляли китайцы,
бежавшие сюда в поисках лучшей жизни. Город отличался высокой преступностью и
постоянной борьбой между разными кланами, антисанитарными условиями,
проблемами с питьевой водой, даже якобы наличием тигров-людоедов. Английская колония была захвачена японцами в 1942,
освобождена в 1945 без кровопролитных и разрушительных боев (сингапурцам
страшно повезло, благодаря капитуляции Японии 14 августа 1945 года). В 1963
году англичане решили предоставить независимость всем колониям в этом
регионе, и в результате было создано единое государство Малайзия, состоящее
из многих султанатов. Сингапур был одним из них. Как вы помните,
правительство Малайзии проводило и продолжает проводить довольно расистскую
политику, предоставляя преимущество во всех областях жизни малайцам -
мусульманам. Процветающий и в значительном большинстве китайский Сингапур
выдержал это лишь два года, после чего отделился и в 1965 году стал
независимым государством – карликом Вернемся в микроавтобус, в котором я еду по ночному
городу. Неулыбчивый пожилой водитель спрашивает "в какой отель?"
Даю ему название. "Нет, его закрыли, я отвезу вас в другой, он
дешевый". Я уверен, что он врет, просто хочет заработать комиссионные,
он куда-то звонит, долго что-то кричит по-китайски, потом решительно
заявляет, что отель точно закрыт. Ну тогда вези куда хочешь. Нет, продолжает
он, это тебе решать. Если хочешь, туда повезу, где закрытый отель, и пеняй на
себя. Так продолжается всю поездку. Я ему "Вези туда, куда ты сказал, и
вопрос исчерпан", а он "нет, давай туда, где отель закрыт".
Грустно. Хочу в Мианмар. Отель, куда меня привезли, был в самом центре, но
грязный и неприятный. На следующий день я пошел посмотреть, действительно ли
закрыт тот отель, куда я намеревался ехать. Представьте себе, водитель был
прав. Если бы еще он мог говорить вежливо. Сингапур в первый момент
впечатляет. Огромные небоскребы ультрасовременной архитектуры, тропическая
зелень, красивая река со множеством ресторанчиков на ее берегах и, конечно,
очень чисто, как и ожидается от "стерильного" Сингапура. На одной
из центральных улиц города стоят рядом два больших храма. Один - китайский,
буддийский, а другой - индийский. Умиляющее зрелище - китаянки средних лет в
элегантных брючных костюмах выходят из китайского храма, берут длинные
тлеющие палочки и, как полагается во всех китайских храмах, машут ими перед
собой в сторону храма. Затем подходят к индийскому храму, и не обращая ни
малейшего внимания на разницу между буддизмом и индуизмом, с таким же
усердием машут палочками перед индийскими богами, прося послать им сегодня
хороший бизнес. Я вначале зашел в очень красивый индийский храм, в стиле
Южной Индии, с большим количеством ярких скульптур индийских богов над
входными воротами и внутри самого храма, потом пошел в буддийский,
остановился перед Буддой. Вроде бы такой же он, как в Мианмаре. И вдруг
почувствовал, что совсем он не такой же. В Мианмаре люди стояли перед золотым
Буддой и молились Будде, а здесь в Сингапуре люди в дорогих галстуках и
сорочках, с дорогими сумками и серьгами, стояли перед золотым Буддой и
молились тому материалу, из которого он был сделан. Первый христианский храм в Сингапуре был армянский. Его
построили, когда в городе было всего 12 армянских семей, потом число
увеличилось даже до 100, сейчас значительно упало, и может быть поэтому
церковь и парк вокруг нее были закрыты. То есть закрыты для нормального
законопослушного сингапурца. Учитывая мою особую симпатию к армянскому
народу, я не мог повернуться и уйти. Тем более, что забор был невысокий, парк
- без охраны, а дверь в церковь - не заперта. Хотел я и мечеть посмотреть, но
как и везде в Малайзии, ко мне подлетел служитель, поинтересовался
мусульманин ли я, а услышав негативный ответ, дал понять, что мечеть - святое
место, которое нельзя осквернять присутствием граждан второго сорта. Удалось
лишь рассмотреть табличку "Пожалуйста, не спите в мечети!" Я гулял по финансовому району, по совсем не китайскому,
чистому до блеска и неинтересному Чайнатауну (Китайскому Городу), по центру,
по окраинам, и никто мне не улыбался (кроме трех девочек в коротких черных
юбках, которые очень даже мило мне улыбнулись, а одна даже приподняла юбочку,
под которой ничего не было). У Сингапура - два сердца. Один, естественно, финансовый
центр, а второй, тоже естественно, улица Орчард, которая состоит из
гигантских торговых центров. Один за другим, многоэтажные, забитые людьми,
покупающими, покупающими. Сингапурский бог! На улице было страшно жарко и
душно, а мне было холодно и тоскливо. Я шел и напевал про себя, а иногда и
вслух "Как мне хочется вернуться, как мне хочется ворваться в
Мианмар!" Без большой грусти я пересек длинный мост и снова оказался
в Малайзии. Пока доехал до самого исторического города страны - Мелаки,
стемнело. Дошел до одного отельчика - "мест нет", другой -
"мест нет", плюнул и пошел в самый фешенебельный отель на
центральной площади города. Гулять так гулять. Тем более, что всего за 32
доллара. Мелака была главным торговым центром между Индией, Китаем, Сиамом
(Тайланд), Индонезией и другими султанатами сегодняшней Малайзии.
Естественно, здесь были и португальцы, и голландцы, и англичане, делавшие
Мелаку своим главным колониальным центром, благодаря чему в Мелаке
сохранились многие здания колониального периода, и среди них очень известное
построенное голандцами ярко красное здание мерии - Штадтхаус. Точнее,
по-голландски будет немного иначе, но по-русски это звучит исключительно
нецензурно, поэтому я воспользуюсь соседним "немецким". Сегодня Мелака - городок маленький и немного сонный. Рядом
с центральной площадью на берегу узенькой речки находится "Китайский
Город", в отличие от Сингапура интересный и "типичный", а по
его улицам, помимо немногочисленных туристов и еще менее многочисленных жителей,
ходят огромные ящерицы (до метра длиной). По речке, мимо домиков-развалюшек и
старых дворцов, распугивая нежащихся на солнышке ящеров, ходит небольшой
катер для туристов. Вот и все, что осталось от великой Мелаки, и я уже несусь
на автобусе в Куала Лумпур. Недалеко от пещер находятся настоящие красивейшие густые
джунгли. К сожалению, ни карт, ни маркировок, ни туристов там нет, но у меня
хорошая интуиция, и я вернулся! Выше
Шведагона
Теплый звездный
вечер. Залитые огнями устремляются ввысь серебристые башни Петронас, перед
ними танцуют сотни фонтанов, по парку гуляют веселые парочки, детишки кушают
мороженое, играет музыка. Как и в первый день, я стою перед самыми высокими
небоскребами в мире, отражающимися и играющими в воде. Боже! Как красиво! До
чего же они высокие! А перед глазами - Золотой Шведагон, выше которого,
наверное, ничего уже нет.
Точнее, не было
бы, если бы не утро 24 ноября 2000 года в Багане.
Я бросил свой
рюкзак на заднее сиденье такси, сел вперед рядом с водителем, и в лучах
совсем еще низкого, только-только восходящего солнца мы выехали из ворот
отеля Танде. И вдруг… таксист резко затормозил, и перед нами рядом со своим
стареньким велосипедом стояла Бон-Бон. Та самая девочка, которую я встречал
почти у каждого храма в Багане, и покупал у нее и ее подружек открытки,
марки, монетки. Она услышала и запомнила, в каком отеле я остановился, знала,
что я должен был улетать из Багана сегодня утром, но не знала в какое время.
Она, по-видимому, приехала сюда очень рано, когда еще было темно, и радостно
смеялась, наконец-то меня увидев. Бон-Бон подбежала к машине и протянула мне
в окно очаровательную черную лакированную коробочку с традиционым мианмарским
львом. "Алекс, это тебе подарок от нас, приезжай к нам в Баган
еще". И весело помахав мне рукой, укатила куда-то на своем велосипеде.
Эта коробочка
стоит на столике рядом с моей кроватью, и будет стоять там пока я жив. |
|
<<< Interlibrary |
|
|