<<< На титульный

Михаил МИГДАЛЕВИЧ

ДИНАСТИЯ ДОБРОВОЛЬЦЕВ

Мой отец, Хацкель Меерович, родился в 1904 году в белорусском местечке. После школы восемнадцатилетним юношей покинул подслеповатое местечко бывшей еврейской черты оседлости и поехал учиться в Ленинград. Поступил в Институт инженеров железнодорожного транспорта и успешно закончил его в 1928 году. Работал на Октябрьской дороге и в проектных организациях Наркомата путей сообщения.

Война застала отца, опытного инженера-путейца, в Токмаке под Львовом в служебной командировке: бригада ленинградских железнодорожников проектировала прокладку новой ветки, имевшей оборонное значение. На утро 22 июня мы с мамой заказали разговор с Токмаком. Отец пришел на переговорный пункт, но успел сказать нам только несколько слов. Разговор прервался – немцы бомбили Токмак и Львов – началась война. Рядом с переговорным пунктом уже пылали разрушенные дома, стонали раненые, подбирали убитых.

Бригаду срочно отозвали в Ленинград. С какими трудами, сквозь бомбежки и танковые обстрелы, горящие города и села добирались до Ленинграда, можно только себе представить: теперь уже некому об этом рассказать.

В Ленинграде Хацкель Меерович, лейтенант запаса, прошедший финскую войну на Карельском перешейке, имевший броню и освобожденный от призыва как инженер-путеец, не раздумывая, пошел добровольно в 1-ю Армию народного ополчения. Ни уговоры мамы, ни доводы сослуживцев, ни требование начальства остаться на работе – не удержали его. «После всего, что я увидел в первые недели войны, пока добирался до Ленинграда, – говорил отец, – не могу позволить себе отсиживаться в тылу». Он ушел в Народное ополчение и сражался на Пулковских высотах, защищая Ленинград. В бою был тяжело ранен, потерял ногу, вторую ампутировали в госпитале. Инвалидом вернулся он из армии. Чтобы получать мизерную пенсию, должен был ежегодно являться на протезах в комиссию и доказывать свое ранение – таков был жестокий порядок. По-видимому, власть рассчитывала на то, что ноги когда-нибудь отрастут и не придется платить пенсию.

Я сменил отца в рядах защитников Родины. После окончания школы, в первые месяцы войны и блокады, был на окопных работах под Лугой. А потом добровольно вступил в Красную Армию. В военкомате не хотели и разговаривать с шестнадцатилетним пареньком. Пришлось приписать себе три года. Благо ростом и сложением я выглядел на все двадцать. Поверили и зачислили в Воздушно-десантные войска. Отправили под Москву, в Монино и Фрязино, где формировалась 3-я воздушно-десантная бригада. 16 февраля 1942 года принял присягу. Вскоре мне присвоили звание сержанта и назначили командиром орудия.

Первое десантирование в 1943 году на Киевском направлении, когда наши войска подходили к Днепру, оказалось несчастливым – были очень большие потери, бригада потеряла знамя. С остатками бригады, чудом уцелевший, я попал на переформировку в Щелково под Москвой. Здесь формировалась 99-я дивизия ВДВ. Отсюда дивизию высадили на реке Свирь. При форсировании Свири меня контузило, а затем под Олонцом ранило. Шесть месяцев отлежал в госпиталях Кеми и Вологды. Госпитали вспоминаются с благодарностью – особенно хирурги, которые оставили мне ногу, хотя по всем показателям должны были ампутировать. Огромная благодарность сестрам и нянечкам, выходившим меня после тяжелого ранения. В 1945 демобилизовался по инвалидности. Пришел домой с медалью «За отвагу» и орденом Отечественной войны. Поступил в Текстильный институт и успешно окончил его. Работал до 1991 года. Сейчас на пенсии. На жизнь хватает. Не жалуюсь. Вспоминаю дни боевой молодости, помню каждый из 68-ми прыжков с парашютом, каждую высадку На Днепре и Свири. Помню, как попал под огонь под Олонцом, как вытаскивали меня из боя на волокуше.

Лишь от того горько на душе, что в нашей стране, внесшей главный вклад в разгром фашизма, подымают голову фашистские отморозки. Не может солдат Великой Отечественной с этим примириться. Нам и в страшном сне не приснилось бы, что такое возможно. Сыновья и внуки тех, кто отдал жизни за Родину, – теперь это ваша война…

В нашей семье честно воевали не только я и мой отец. Сыновья моей тети Малки Вайсман (сестры моей матери) – все ушли на фронт. Их было семеро, вернулся только один. Могилы шестерых разбросаны от Бреста до Пулкова. Мы постоянно слышим в День Победы: «Никто не забыт, ничто не забыто». Пусть же сегодня будут помянуты имена моих двоюродных братьев, отдавших молодые жизни за нашу Родину: Вэлвл Вайсман – погиб под Брестом; Хаим Вайсман – погиб в первые дни войны на Буге; Капул и Палке Вайсманы – пали в боях под Ленинградом; Генах и Моисей Вайсманы – погибли на фронте. Места их гибели неизвестны.