<<< На титульный

Леон НИССЕНБАУМ ФОТО НА ПАМЯТЬ

В 1941 году я из Ленинграда эвакуировался в Барнаул, откуда в 1942-м был призван в армию. Попал в Лепельское минометное училище, готовящее офицеров, провел там два месяца. Жили мы в теплых казармах и кормили нас очень хорошо. Неожиданно нас, курсантов, перебросили в Гороховецкие лагеря, где разместили в землянках без электричества и воды. Умываться гоняли зимой на озеро. Резко изменилось и питание: трехразовая баланда и шестьсот граммов хлеба. Мы крали жмых у лошадей и ели.

Через несколько месяцев посадили в эшелон и повезли на фронт через Москву.

Забросили нас в только что освобожденный Киев, а оттуда в Житомир. Там был сформирован противотанковый артиллерийский полк, где я получил военную специальность: стал наводчиком 76-миллиметрового орудия. Наш полк затем перекинули под Ровно и Броды, где мы вступили в первые бои.

Я провел на фронте два года и не сделал ничего героического. Я просто выполнял солдатскую работу, был наводчиком орудия. Но работа эта была тяжела и опасна. Очень часто создавались ситуации, при которых наши тягачи, мощные «студебекеры» оказывались бессильны, и мы таскали орудия и ящики со снарядами на собственных руках.

Наш род войск называли «Прощай, Родина», потому что нас всегда бросали вперед, когда начинались массированные немецкие атаки и пехота отступала. Мы били прямой наводкой по наступающим и стреляющим «пантерам» и «фердинандам». Наши огневые позиции мы всегда защищали откопанными ровиками — окопами, в которых прятались от встречного огня, а иногда и жили по нескольку дней. Бывало, когда бой начинался внезапно, на рытье окопов не оставалось времени. Мы стреляли с открытых позиций и даже иногда снимали щитки для маскировки орудий, практически оголяя себя.

2 августа 1944 года мы оказались на польской территории, на Висле. Под городом Сандомиром произошла самая страшная, какую я помню, кровопролитная битва. Мы, как потом выяснилось, оказались в двойном мешке. Утром мы подготавливали огневые позиции. Было тихо, солнечно, пели жаворонки. И вдруг налетел шквал. Немцы обрушились на нас артогнем. Грохот, пламя вокруг, земля дыбом. Наш расчет почти весь погиб, пушка была разворочана и горела. Обстреливали нас около двух часов, а потом на нас пошли танки.

Но в это время в небе появились сотни наших штурмовиков - целая армада, и на бреющем полете эти ИЛы раздолбали фашистские танки. Немецкое наступление захлебнулось. Эта битва вошла в историю Отечественной войны как битва за Сандомирский плацдарм на левом берегу Вислы.

Дальше мы уже вошли в Германию, в город Цвиккау и вышли с боями на Эльбу. 25 апреля наша колонна вступила в Торгау. Навстречу нам ехал американский джип. Колонна остановилась и мы с американцами бросились друг к другу. Обнимались целовались, откуда-то появилась водка — выпили вместе, а потом поехали в Торгау, занятый американцами. Нам там устроили роскошную встречу: нас кормили, поили, фотографировали. У них были подвижные рестораны-«студебекеры». Нас поили кофе с шоколадом и конфетами, дарили часы, мы менялись значками.

Американская армия была многонациональной — негры, армяне, евреи. В нашем расчете был армянин, и в американской батарее оказался армянин, вот мы все вместе и сфотографировались около нашей пушки.

Что нас удивило — при американской армии были священнослужители: для католиков — ксендзы, православные священники — для православных, раввины — для евреев. Я видел раввина: он был в военной форме, на которую сверху был накинут талес.

Но война продолжалась — нас бросили под Прагу, где шли бои с группировкой генерала Шернера. В последних ожесточенных боях мы ее разбили, и война закончилась для меня в Чехословакии, под городом Кладно, рядом с уничтоженным немцами Лидице.

Запомнился происшедший там курьезный случай. В городке, где мы остановились, уже стоял противотанковый полк. Артиллеристы предложили нам не выставлять своих часовых, а спокойно спать после утомительного перехода, поскольку их охрана уже контролировала всю местность. Утром мы недосчитались нескольких наших пушек. Соседи сперли, чтобы пополнить свои потери. Потом штаб армии восстановил справедливость.