<<< На титульный

Яков ЭНТИН

В КОРПУСЕ ДОВАТОРА

Это раньше, лет эдак пятьдесят назад, не было в нашей стране человека, который не знал бы имени легендарного генерала Доватора, командира 2-го Гвардейского кавалерийского корпуса, своими дерзкими ночными рейдами в тыл врага наводившего страх и ужас на немецко-фашистские воинские части. Тогда, в начале Великой Отечественной, Доватором восхищались все. О нем неизменно высоко отзывались военачальники. О нем с восторгом писали газеты. А подчиненные – от рядовых до старших офицеров – буквально обожали Доватора, видя в своем комкоре идеал воина и человека.

Мне, я считаю, повезло. Сразу, как только был призван в армию, попал в кавбригаду 2871, где начальником штаба был Лев Михайлович Доватор. После окончания финской войны нашу часть перевели в Москву, а затем направили на границу с Латвией – мы стояли под городом Себеж. Вот там и встретили Великую Отечественную. Спешно наша часть была переформирована и попала в корпус, командовать которым стал позднее Доватор. С боями мы отступали до самого Подмосковья. Наносили, конечно, урон врагу, но и сами несли немалые потери.

Никогда не забыть мне, как попали в немецко-фашистскую засаду. Было это не реке Великой, близ старинного русского города Опочка. Страшная там развернулась битва. Тем более страшная, что была неожиданной, ибо разведка наша не заметила притаившегося врага. Те события настолько врезались в мою память, что и сегодня картина боя отчетливо стоит перед глазами. Через 35 лет после окончания войны я написал большое стихотворение, которое так и назвал: «Река Великая». Вот выдержки из него:

Шел сорок первый год,

Сраженьями наполнен.

Коварный враг

громил, бомбил, сжигал.

Прошли года,

но мы все это помним.

И помним каждого,

кто на Великой пал.

И далее:

Кто бы мог подумать,

что кругом засада,

Что на колокольнях

затаился враг,

Что засадой стала

каждая ограда

И одно спасенье –

у реки овраг.

В этом стихотворении я рассказал и о том, как громил нас враг в Опочке, и о том, как мы – те, кому повезло выйти из боя живыми, – разгромом ответили врагу.

Эхом отдавались

звуки миномета,

Пушки заработали,

круша врага.

Раздавались «трели»

наших пулеметов

И в фашистских трупах

были берега…

А в Подмосковье наш корпус прославился своими смелыми ночными рейдами по тылам врага. С шашками наголо конники врывались в населенные пункты, занятые врагом, вызывая в его стане панику. А следом за нами, что называется, на наших плечах, шли танки, боевая пехота. Генерал Доватор был инициатором и вдохновителем этих рейдов.

К сожалению, вскоре не стало нашего комкора. Под Москвой, на реке Руза, около деревни Палашкино, погиб Лев Доватор. Звание Героя Советского Союза было ему присвоено уже посмертно.

Досталось однажды (это было тоже в районе деревни Палашкино) и мне. Фашисты, ведя отчаянное наступление на Москву, прорвали нашу линию обороны. И тогда я и еще трое бойцов получили приказ: с флангов открыть пулеметный огонь по врагу. Мне и моему напарнику достался «Максим», на другой фланг наши товарищи потащили ручной пулемет. Спешно добирались до места, словно и не слышали свиста пуль над головами. И вскоре застрочил наш «Максим».

Видно, стреляли мы с флангов неплохо, потому что захлебнулась атака врага. Но я потерял напарника – его настиг вражеский снаряд. Патроны еще оставались, я продолжал лупить фашистов за себя и своего друга. И тут произошло неожиданное: наверное, сзади подкрался ко мне кто-то и выстрелил в упор, пробив мне плечо и раздробив челюсть. Потеряв сознание, головой ударился о пулемет.

Спустя какое-то время, когда враг откатился на старые позиции, я почувствовал чей-то шершавый язык на своем лице. Открыл глаза и увидел… собаку. Она старательно так облизывала мою рану, словно пытаясь помочь мне. Потом увидел и лыжи, в которые была как бы впряжена собака.

Мелькнуло в голове: служебная овчарка меня спасает. И тут же из последних сил перекатился на лыжи.

Позже узнал, что при полевых госпиталях работали собаки, специально обученные спасению раненых.

А тогда… где-то рядом услышал голос: «Представить его к звезде».

«Буду героем», – подумал я и вновь потерял сознание.

Очнулся в прифронтовом госпитале. Потом, когда уже находился на излечении в городе Иванове, вспомнил слова офицера, услышанные на поле боя. И стал ждать награду. Но в ответ – ничего.

Как-то после войны пришла мне домой повестка. Она приглашала меня в горвоенкомат г. Горького для вручения «высокой» правительственной награды. Так и было написано. Жена пошла вместе со мной на такое торжественное событие (я ведь рассказывал ей о том эпизоде со звездой). И вот приглашают к столу меня.

Иду, почти не чуя ног под собой, ничего не видя и не слыша. Только одно вырвал слух: «Награжден орденом Красной Звезды».

«Так вот какая звезда меня ожидала. Ну что ж, спасибо, что нашла меня», – подумал я, почти не скрывая своего разочарования.

А своего командира я хорошо запомнил. Он был смелым и решительным, добрым и внимательным к солдатам. О таком и написал песню, посвященную Льву Михайловичу. Кстати, песня эта завоевала на одном из конкурсов, проводимых Ленинградским радио, первую премию. Автор этой песни не один я. На мои слова написал музыку профессиональный композитор Валентин Меньшов. А прозвучала она (а порой и сейчас звучит) по радио в исполнении лауреата всероссийских и международного конкурсов вокалистов Николая Колядко.

Вообще, надо сказать, люди по-разному вспоминают войну (уйти из памяти моего поколения она никак не может, ибо навсегда осталась не только главным делом жизни, – ей, беспощадной и жестокой, отдана наша молодость – лучшая пора жизни человека). Одни ветераны, собравшись вместе, вспоминают битвы, в которых сражались. Некоторые пишут статьи в газеты, журналы. А я, например, пишу стихи и песни.

Рассказываю в них о пережитом, о том, каких друзей приобретал и как терял их, какие раны получал и кто спасал меня. К примеру, когда шальная вражья пуля, прострелив плечо, рикошетом раздробила мне челюсть, спас меня молодой хирург, ловко смастеривший взамен утраченной новую челюсть из моего ребра.

Другому хирургу досталась не менее кропотливая работа, когда осколок мины раздробил мне локоть и кисть правой руки. Как врач сумел «собрать» это – до сих пор недоумеваю. Но я и сейчас не только работаю правой рукой, но еще и играю на гитаре!

И заметьте: никогда не унываю. Мне уже за восемьдесят перевалило, а я продолжаю трудиться. И все больше и больше увлекаюсь творчеством.

Хочу чтобы дети, внуки, все последующие поколения и от меня знали, как мы жили в те «огневые сороковые» и чему посвятили свою молодость.