"Великим мастером слова и образа" назвал И. Шмелева И.А. Ильин в своей книге "О тьме и просветлении". И эти слова как нельзя более точно характеризуют суть творчества выдающегося русского писателя. Лучшие произведения Шмелева отличает то, чем всегда была сильна русская классика: гуманизм, страстная убежденность в конечном торжестве идеалов добра и справедливости, красота нравственного чувства, глубинная выстраданная любовь к России и ее народу, о сложностях жизни, противоречивых исканиях и радостях духовных прозрений которого он с большим мастерством поведал в своих романах, повестях и рассказах. Быть, по его словам, "писателем родным, национальным, в лучшем смысле слова тем, под трудами которого может смело стоять подпись русскими буквами", "быть выразителем родного и нужного", "звать к свету, к бодрости, к вере в то, что и в простых сердцах, и в бедных людях заложены великие возможности" [5], - в этом видел для себя Шмелев высшее счастье и смысл деятельности. В наибольшей степени это творческое кредо писателя было реализовано в период его жизни за границей.

Однако необходимо уделить некоторое внимание доэмиграционному периоду творчества Шмелева. Интенсивный творческий рост писателя начинается с момента первой русской революции. "1905 год поднял меня, - признавался Шмелев, - новое забрезжило передо мной, открыло выход давящей тоске и заполнило образовавшуюся в душе пустоту" [6]. Действительность воспринимается им в этот период как "громадная лаборатория, где все кипит, распадается и создается" [7].

Одним из вершинных произведений дореволюционного творчества Шмелева является повесть "Человек из ресторана" (1911), выдвинувшая его в ряды крупнейших писателей этого периода. Критика того времени неслучайно сравнивала повесть с лучшими страницами произведений Гоголя и Достоевского, посвященных страданиям "бедных людей". Идея защиты человеческого достоинства "униженных и оскорбленных" стала в "Человеке из ресторана" стержнем, организующим все произведение.

Герой Шмелева - это характерный образ задавленного жизненными обстоятельствами и воспитанного в трепете перед сильными мира сего "маленького человека", наделенного от природы отзывчивым сердцем, незаурядным умом и обостренным чувством справедливости. "Не для категории высшей писал я эту вещь, - сообщал писатель Горькому в 1910 г. - Широкая масса, если бы прочла ее, может быть, что-нибудь получила. Хоть одно теплое слово хотелось сказать за эту массу и для нее" [8].

Перед нами развертывается драматическая "одиссея" официанта фешенебельного ресторана Якова Скороходова, вынужденного изо дня в день "потрафлять" капризам спесивых посетителей, безропотно сносить их пьяный кураж. Жизнь Скороходова - непрерывная цепь унижений и бед. Страдания и нужда обездоливают его, но они же способствуют освобождению его сознания от внутреннего рабства. "Один только результат остался, проникновение наскрозь", - заключает Скороходов. То есть путь нравственного пробуждения героя связывается им самим (а также автором) с готовностью понять подлинные ценности жизни, с проникновением в суть происходящего, где возможность изменения личной судьбы ставится в зависимость от способности отделения истинного от лицемерного и фальшивого.

В "Человеке из ресторана" проявилась особенность творческой манеры Шмелева - умение на конкретном социально-бытовом материале ставить большие философские, нравственные вопросы о смысле жизни, о назначении человека. Поиск и обнаружение красоты, спрятанной в толще ординарной, часто грубой действительности, станет доминантой всего творчества Шмелева. "Добрые-то люди имеют внутри себя силу от Господа", - говорит герой повести Яков Скороходов. Он уверен, что если бы все понимали и хранили в себе именно это "сияние правды", то "легко было бы жить". Противоречиям социального плана жизни писатель противопоставляет здесь веру в духовные ресурсы личности. Духовное для него связано с такими нравственными основаниями, как совесть, доброта, милосердие, а также с православной истиной, в которой герой его повести обретает жизненную опору. Можно заключить, что уже от "Человека из ресторана" тянется нить к главным произведениям Шмелева периода эмиграции: "Богомолью", "Лету Господню", "Родному".

* * *

Февральскую революцию 1917 г. Шмелев встретил с воодушевлением. Он выступает на митингах за созыв Учредительного собрания, за такое политическое устройство России, где "все бы могли, не давя друг друга, честно и законно отстаивать свои интересы".

Октябрьский переворот писатель не принял прежде всего по причинам нравственным, восприняв происходящее как жестокий обман народа и нагнетание классовой ненависти. Тем не менее эмигрировать он не собирался. В мае 1918 г. Шмелев переезжает в Крым, где покупает небольшую дачу с клочком земли. Здесь он работал, вынашивал серьезные замыслы. Все сокрушила гражданская война и прежде всего гибель сына Сергея, любовь к которому была безмерной.

Для того, чтобы хоть как-то прийти в себя после пережитой трагедии, Шмелев выезжает за границу на четыре месяца. В ноябре 1922 г. он с женой едет в Берлин, а затем в Париж, где и решает остаться. Однако это был вынужденный отъезд. В 1923 г. Шмелев так пишет об этом своему знакомому Н. Клестову-Ангарскому: "Я хорошо знаю, что не случись со мной этой страшной неправды, я никогда бы не ушел из России" [9].

От этой нестерпимой боли и тоски писателя спасала только работа. Безмерное горе личной утраты, память о потерянной и униженной родине, робкая надежда на ее возрождение - вот чем насыщены произведения Шмелева 20 - 40-х гг. Тоска писателя по родной земле, ее людям и природе порождает в нем страстное желание воссоздать ее облик в своих произведениях. С конца 20-х гг. он уходит в воспоминания детских лет, обращается к изображению прошлого. Вершинные книги Шмелева - "Лето Господне", "Богомолье", "Родное", созданные в этот период, носят автобиографический характер. Центральное место среди этих произведений, несомненно, занимает роман "Лето Господне", над которым писатель работал около 14 лет. "В ней, - говорил Шмелев о своей книге, - я показываю лицо Святой Руси, которую я ношу в своем сердце". Родившись из устного рассказа, адресованного семилетнему сыну одной из знакомых писателя, роман превратился в широкое повествование о русской жизни и русском человеке. Такой России, как в "Лете Господнем", мы не найдем, пожалуй, во всей богатейшей отечественной литературе.

"Лето Господне" - это мир русского бытового благочестия, где православный трудовой и годовой циклы взаимосвязаны и взаимодополняемы. Кольцевая композиция произведения отражает годовой цикл православных праздников: Великий Пост, Благовещение, Пасха, Троица, Преображение, Покров, Рождество и вновь канун Великого Поста. Так возникает целый мир повседневной жизни, "светлого царства русского", где все находится в нерасторжимом единстве. С ходом православного календаря сцеплены будничные дела персонажей романа: Великим Постом запасают на лето лед, на Спас-Преображение снимают яблоки, в канун "Ивана-Постного" солят огурцы, после Воздвижения рубят капусту. И так год за годом. "И всего у нас запасено будет, ухитимся потеплее, а над нами Владычица, Покровом Своим укроет ... Работай - знай - и живи, не бойся, заступа у нас великая", - резюмирует один из главных персонажей произведения Горкин. Таким образом, заложенная в основу композиции данного произведения идея круга придает романному миру облик совершенства, гармонии.

Повествование в книге ведется от лица мальчика, что делает ее по сути лирической поэмой о внутреннем откровении маленького человека. Увиденный глазами ребенка старый московский быт описан точными, выразительными словами: вот "таратанье московской капели", в солнечном луче "суетятся золотинки", "хряпкают топоры", покупаются арбузы с "подтреском", видна "черная каша галок на небе". Эти сочные определения говорят о явлениях жизни больше, чем самые точные их описания.

Ребенок не постигает учения, не разумеет церковного ритуала отвлеченно-умозрительным способом, он воспринимает священное прежде всего через повседневность, через быт. Повествование от начала до конца окрашено радостным ощущением многоликой жизни, от всего исходит "свет живой, кристально-чистый, свет радостного детства". Этот мир для него - небесный и одновременно материальный, земной, насыщенный звуками, красками, запахами, цветами, залитый золотым светом: "льется весеннее солнце на золотой дощатый двор. В осеннем золотистом саду золотятся яблоки, и небо золотое. И вся земля. И звон немолчный кажется золотым мне тоже, как все вокруг". А надо всем этим золото куполов и крестов благословенной Москвы. Праздничный духовный свет, несущий в детское сердце Божью Красоту и Благодать. Не выходя за рамки естественного языка, автор словно наносит позолоту на свое поэтическое слово, чтобы как можно ярче, чище и образнее запечатлеть то прекрасное, что хранит его память.

В романе "Лето Господне" нет самоценных пейзажных зарисовок. Картины природы служат важным средством психологической характеристики персонажа, но нередко выражают и авторское восприятие родины: "Морозная Россия ... а тепло". В этом оксюмороне - все существо России, ядро ее самобытного образа: с зимними суровыми морозами непротиворечиво соседствует тепло ее лика, ее широко-раздольной и одновременно глубокой души. Можно сказать, что лирическая поэма, как определяет жанр "Лета Господня" И. Ильин, исходя из внутренней интонации произведения, разрастается вместе с тем до поэмы эпической - о России и основах ее духовного бытия. Повествование воссоздает обобщающие картины жизни многих поколений русских людей, утверждая мысль о бесконечном жизнетворчестве народа, его силе и мудрости, преемственности его деяний. Жизнь должна строиться не на ломке, а на укреплении фундамента прошлого, на продолжении традиции. Это одна из любимых мыслей автора. В неразрывной связи поколений он видит основу духовного обогащения человека и нации.

Одним из центральных персонажей "Лета Господня", а также "Богомолья" - книги, повествующей о паломничестве в Троице-Сергиеву Лавру, - является "русский верующий простец" (И. Ильин) Михаил Панкратыч Горкин. Именно он олицетворяет этический идеал Шмелева. Горкин, подобно Платону Каратаеву [10], - носитель русского православного духа. Он знаток и авторитет в вопросах уклада и обряда. Не случайно по древней евангельской традиции, а одновременно и традиции великорусской, он - плотник.

Следует также отметить, что "Лето Господне" обладает поразительным эффектом читательского присутствия, непосредственной включенности читателя во все события и размышления действующих лиц, ощущением того, что все, что делается на страницах книги, происходит с тобой лично и сию минуту.

Пожалуй, проникновеннее и точнее всех выразил мнение многих читателей о романе "Лето Господне" И. Ильин, мыслитель, духовно близкий Шмелеву по взглядам на Россию, на русский народ, на православие: "3амечательный художник, страдающего и поющего сердца, сказал здесь некую великую правду о России. Он высказал и показал ее с той законченною художественною простотою, с тою ненарочитостью, с той редкой безыскуственностью, которая дается только душам предельной искренности и последней глубины ... Россия была такой" [11].

Более чем справедливым, а скорее всего, промыслительным является то, что прах такого предельно русского писателя, мыслителя, человека, каким был И.С. Шмелев, по его завещанию передан на родину и перезахоронен в Москве, на кладбище Донского монастыря в год 2000-летия Рождества Христова.

Достаточным основанием в пользу такого решения могли бы, даже не будь его собственноручного завещания, служить одни лишь названия главных произведений писателя периода эмиграции: "Няня из Москвы", "Пути небесные", "Лето Господне", "Богомолье", "Родное".

[5] Цит. по: Черников А.П. Шмелев // Литература русского зарубежья. 1920 -1940. Вып. 2. М., 1999. С. 51.

[6] Цит. по: Черников А.П. Указ. соч. С. 51.

[7] Там же. С. 54.

[8] Там же. С. 56.

[9] Цит. по: Черников А.П. Указ. соч. С. 63.

[10] Здесь вспоминаются и другие литературные персонажи: герои Лескова, Макар Иванович из "Подростка" Достоевского, среди женских характеров это няня Пушкина Арина Родионовна, а также бабушка М. Горького.

[11] Ильин И. Указ. соч. С. 180.

Следующий параграф...

© 2002 Институт филологии СО РАН